…Вы, господа, тут сидите и дурака валяете, а тем временем в самом центре Москвы в живых людей стреляют!
..Забыли все теперь, что такое «научный коммунизм»? Да, совсем забыли! Но никто не забыл, что такое «отдельная колбаса». Никто не забыл!
…Тут из смежной комнаты показывался упитанный господин Ухлопов в узких брюках и с арбузным пузиком, и господин Ухлопов кричал, что ещё раз такое скажет, так надо сразу стрелять в него из всех видов стрелкового оружия. Однако снова никто не стрелял, поскольку ниоткуда не было команды «Стой! Стрелять буду!»; и господин Ухлопов благополучно скрывался в смежной комнате и не показывался оттуда до следующего утра, пытаясь ночью схватить за фалды того, кто был с огромным мясницким ножом, слишком длинный, шаткий, зыбкий, неясный, но перед исчезновением в дальнем углу успевавший страшным голосом прокричать: «Храните деньги в вытяжном шкафу!».
…Но каковы бы ни были полученные доказательства, ни в кем случае не должны они препятствовать тому, чтобы ужасное преступление когда-нибудь было раскрыто. Наверняка сольют о нём всю правдивую информацию. Обязательно. Трудно сказать, в каких выражениях и на каком из каналов Центральной Телевизионной Коробки. В тумане и официальная личность того, кто сольёт. Невозможно представить, что это за официальная личность, в каком она широком галстуке, на какой должности и почему с таким напудренным лицом… И ближе к ночи показалось то же, что и вчера: людей в странном помещении над полноводной рекой столько же, сколько и тех, каких грубо и беззастенчиво грохнули в низком сумраке грязного подземелья. Таковы факты, вне всяких сомнений. Они как-то связаны между собой. Но как? Кто их связал?
…Люди в Подразделении в ожидании сигнальной отмашки знали, куда себя деть. Они замечательно ели и недурно спали. Они регулярно справляли свои естественные нужды и с упоением занимались физическим упражнениями. Они приседали и подтягивались, подпрыгивали и отжимались. Они с восторженными восклицаниями мылись, брились, стриглись, вспрыскивались одеколоном и физически отдавались всему подряд, что ни предлагали им судьба и природа. Облачившись в жёлтые (или красные) тренировочные костюмы, они по очереди тягали по утрам бог весть откуда взявшуюся тридцатидвухкилограммовую спортивную гирю из высокосортного чугуна, продолжая любить себя, не себя, не совсем себя, кого-то ещё, но чаще никого. Они почти всему очень радовались и почти всем очень были довольны. Они такую испытывали эйфорию при виде каждой мелочи, цветка, лепестка, пестика, тычинки или пчелки, с равномерным жужжанием залетевшей в комнату, что беззаветное это чувство правильней всего сравнить с шуршанием камыша на пруду, гулким кашлем соседа или пением июньских подмосковных соловьев на рассвете.
…Вчера я собирался вынести на улицу и в комнату унести хотя бы несколько прямоугольных бумажных страниц, однако дорогу мне преградил молодой человек довольно-таки упитанный, двухметрового роста и с шеей, характеризуя которую, я бы употребил сравнение «как у начальника первого отдела с моей старой работы». Молодой человек был с круглой бритой головой, в чёрном костюме, розовой рубашке, широком оранжевом галстуке и в узконосых лакированных туфлях, а не в парадной форме полузабытого советского почтальона. Он мне сказал: «Читать только здесь и в положении сидя. Распоряжение администрации». И вырвал печатный орган из рук. Так я и не разгадал, что это за распоряжение и какой администрации.
…О том, что происходило следом за выдающейся встречей в Особняке, ни слова не попадалось в невероятном по откровенности материале, который я абзац за абзацем штудировал в декабрьской Москве. Он казался теперь ещё прочнее всунутым между правдой и вымыслом, ещё толще, ещё бесплатней, чем на самом деле, а сама его публикация протяжённей и занимательней. Палец послюнявишь, страничку перевернёшь – и снова очень занимательно! Шапочку на голову водрузишь, руки в рукава всунешь, из помещения выбежишь, назад забежишь, на свободный стул сядешь – и опять хорошо!
…Это, конечно, при строгом соблюдении правил выноса всего издания наружу и заноса внутрь.
…Они, конечно, кому-нибудь могут понадобиться с их талантом изменять форму ушей и самостоятельно впадать в Каспийское море, однако только в ближайшем будущем, которое в климатических условиях средней полосы России напоминает отдалённое.
…Тут покосившаяся картина мира совсем уж было собралась, но отчего-то раздумала выпрямляться, и понял я, что в то самое время, пока я тщательно и подробно обдумываю очередной абзац, Иван Петрович вновь возвращается из Москвы в своем расстегнутом пальто, своих тупоносых ботинках и в той же своей поношенной шляпе.
…Все, что описано в этой книге, – между вымыслом и реальностью, городом и деревней, мужчиной и женщиной, войной и миром, буднями и праздниками, добром и злом, чистой правдой и чистейшим обманом.
…И все дальнейшее казалось теперь не менее таинственным, чем все предыдущее.
Автор: Вестер Владимир
Раздел: Самые новые
Я довольно часто думал, как передать вИдение мира нормальным человеком, который родился в абсолютном абсурде, прожил в нем долгие годы, затем на мгновение вынырнул и вновь погрузился в еще более абсолютный абсурд. Никакие известные мне приемы не годились… Ты "снимаешь кино" разрезав пленку на кадры и складывая их в стопку. При этом пространство и время теряют свою протяженность. Между сегодня и вчера, здесь и там нет никакой разницы. Вместо того, чтобы прокручивать ленту, ты просто тасуешь кадры, что дает тебе исключительную свободу… Ну, главное тебе удалось бесспорно - образ времени в котором мы жили и продолжаем жить. А это дорогого стоит. Во всяком случае я не знаю ничего подобного. У тебя очень много новаций, без которых это было бы невозможным…
28.11.2024, Андрей Россинский, театральный режиссер
