Подробности своей судьбы и творчества, артист и художник, Юрий Георгиевич Богатырев записывал в свой дневник, говорили, почти ежедневно. Однако до сих пор не представлены его личные записи с той щедрой скрупулезностью, с какой опубликованы письма и дневники многих и многих отечественных знаменитостей. Может быть, потому, что слишком эти записи откровенны и содержащиеся в них слова неожиданны даже для тех, кто Богатырева хорошо знал. Так ли это на самом деле, мы не знаем. Мы можем только предполагать. Трудно определить и многие фрагменты его короткой биографии. Например, тот день, когда Юрий Георгиевич впервые попал на сеанс в «Иллюзион» и с той поры стал постоянным зрителем этого единственного в Москве кинотеатра на Котельнической набережной, где в зале человек на 300 демонстрировали «совсем забытые и не совсем забытые» шедевры мировой кинематографии. Или тот день, когда в ответ на вопрос, как он себя представляет, Богатырев сказал: «Я представляю себя в весовой категории до 70 килограмм, относительно молодым, когда впереди еще маячили роли, которые уже никогда не сыграть, и абсолютно не завистливым к людям, имеющим персональные машины и выставки в Манеже».
В его записях наверняка есть и о том, как он разрывался между двумя своим главными мечтами: стать художником и выступать на сцене. Выступать именно в разных амплуа. Эти разные амплуа ему удались в высшей степени, но исчерпали лишь малую часть его возможностей. Тем не менее все они вписаны в историю отечественного искусства. По праву вошли в эту огромную историю замечательные и трагические страницы о жизни и творчестве великого артиста, о котором Леонид Филатов сказал: «Я увидел его впервые в Театральном училище имени Щукина, где я учился тогда двумя курсами старше. Но приход нового курса в училище всегда событие, широко обсуждаемое и, по такой давней традиции в студенческой среде, да, в общем, и сами педагоги – они сразу дают такие негласные ярлыки новым студентам. Тот будет гений, у того – большая перспектива». Об этой перспективе рассказывала и сокурсница Богатырева, актриса Наталья Гундарева: «Вот это будет девочка «номер раз», вот это будет мальчик «номер два»... А Юра, как бы ничем особенным не выделялся. Вообще он очень мучился, так как у него была героическая внешность: он был высокого роста, у него были свои некрашеные соломенные волосы, он был, правда, несколько полноват, но производил впечатление этакого вальяжного героя».
Ему были подвластны почти все возможные и почти невозможные перевоплощения в любого человека с любым характером и любой судьбы. О нем говорили, что может «принять форму любого сосуда» и «подстраивать себя под любой костюм». Он по-детски обижался и так же по-детски прощал. Работал абсолютно на износ. Обладал огромной физической силой. Категорически отказывался от дублеров. Был очень щедрым и никогда не был «приживалом». К нему не подходило звание «Актер Актерыч», но «Артист Артистыч» являлось для него органичным. Он знал не только текст своей роли, но и всю пьесу, и подсказывал актерам их текст. Он мог восторгаться коллегами совершенно искренне и был «обнажен перед любой бытовой проблемой», хотя и любил готовить вкусную еду и по хозяйству тоже очень неплохо управлялся. С блеском изображал в кино и на сцене людей щемяще-нежных и навсегда неустроенных в этом мире. И с тем же блеском играл людей глупых, идиотов, подлецов и завистников, оставаясь при этом человеком умным, прекрасно знающим литературу и влюбленным в художников «Мира искусства» и «Бубнового валета». «Графика этого рисующего лицедея, утонченного эстета, отдаленно напоминает декаденские времена, Бакста и Симонова, и еще больше Уайльда и Бердслея, - писал о нем художник Сергей Бархин. - Причем, альбомов этих замечательных художников в семидесятые и восьмидесятые годы достать было невозможно. Артист словно выхватывал, узнавал эти линии и пятна из воздуха, по каким-то остаткам, послевкусиям влияний арт-нуво».
У художника и артиста Юрия Богатырева был взрывной характер, уникальная память и очень непростые отношения с окружающим миром и с самим собой. «Горит в нем какой-то огонь, требует его душа чего-то высшего, никак не может устроиться и приспособиться к тому, как принято жить, как живут большинство людей», - сказал о нем Олег Ефремов.
О том, что было это именно так, можно судить и по воспоминаниям друзей, соратников, и по многочисленным заметкам о его творчестве и судьбе. Говорили, что Юрия Георгиевича можно было представить старым: как он, знаменитый народный артист СССР, идет в шубе и с тростью по Камергерскому переулку, и много у него талантливых и благодарных учеников. Но никто представить не мог Богатырева, сидящим в полном одиночестве в каком-нибудь кафе, а передним на столе – стакан компота и две сосиски на белой тарелке. Одиночества он ненавидел, но был одиноким всегда. А что касается того, что в наше время принято называть «нетрадиционной сексуальной ориентацией», то тема эта, по выражению его товарища, художника-постановщика, режиссера и сценариста, Александра Адабашьяна, «очень больная». Как и способ ухода от нее путем неумеренного употребления крепких спиртосодержащих жидкостей и медицинских препаратов. Самая распространенная отечественная болезнь при всех режимах и формах правления нашим протяженным государством.
И почти все это после его ухода многократно было обыграно, опубликовано, вспомнено и растиражировано. В большинстве своем честно и тактично, а иногда с каким-то пошлым удовольствием, в виде «сенсаций» и «ранее неизвестных подробностей». При участии самых модных экстрасенсов, оракулов, астрологов, гадалок. И многое кажется несовместимым ни с ним, ни с тем, что о себе и своей профессии он говорил: «Пушкин окрыляет душу, Гоголь дает пищу уму, Чехов помогает глубже постигать профессию». С тем, что говорил о его таланте артист и режиссер Всеволод Шиловский: «Он – вахтанговец. А вахтанговская школа – это в идеале синтез глубочайшего содержания и феноменальной формы. Он обладал этими качествами, я бы сказал, не стопроцентно, а стопятидесятипроцентно». И не вяжется с тем, что вспоминала о нем актриса Елена Соловей, с которой снимался Юрий Георгиевич в картине «Раба любви», завершившейся отъездом героини на трамвае в бесконечность: «Мне кажется, что у него не было внешней и внутренней защиты. И он всегда мечтал о несбыточном»…
О том, как и почему у Юрия Богатырева не выдержало сердце, известно не так много, но кое-что все же известно. Одни винят в этом одних, другие – других, а третьи – третьих. В том же «обвиняют» и Художественный театр в Камергерском переулке, где у него была такая нагрузка на сцене, что вряд ли какое сердце могло выдержать: доходило до тридцати спектаклей в месяц. Некоторые полагают, что «нечто необъяснимое» было заложено в самой природе этого странного человека, похожего на ребенка почти двухметрового роста. Чей актерский диапазон оказался настолько велик, что никто так и не смог его обозреть, а его жизнь настолько необъяснимой, что до сих пор не удается разобраться, почему он так жил, почему о себе говорил: «Я, наверное, сумасшедший», и почему сыграл лишь нескольких Богатыревых, а не сотни и даже тысячи, которых мог сыграть.
Мечта о персональной выставке картин сравнима с другой его мечтой: о роли Обломова, которую он тоже так и не сыграл. И значительная часть его выставки – сложный мир его грез, волшебство мастера и фантазии талантливого лицедея о том, чего никогда не бывает в реальной жизни, но бывает в искусстве. Среди его картин и портреты разных людей: артистов, режиссеров, просто каких-то персонажей, встреченных в театре, на съемочной площадке, на улице, бог весть и бог весть зачем. Друзья охотно позировали ему, и он, не считая себя профессиональным художником, изображал характер каждого с точностью тончайшего наблюдателя. Леонид Филатов, один из героев его художественного творчества, вспоминал: «Юра старательно уже развесил свои работы по зальчикам, там нельзя сказать «залам», в музее. Сделал даже некоторое обращение к зрителям, но самой выставки так и не увидел»…
Владимир Вестер
Автор: Богатырев Юрий
Раздел: Самые новые
На эту книгу не было комментариев.
