пятьдесят лет назад
У порога - русская елка и индеец с душистыми шишками в котомке. Провинция, штат Оклахома. Как настроение? Отмахивается - да так. Он рвется в Россию и страшно тоскует по сцене Политехнического института, на которой всегда отмечал свои дни рождения. Врачи прописали покой. В своем американском доме он идет на поправку после операции.
Проверенное евтушенковское лекарство - стихи. Верный друг - жена Мария - просить прочесть его что-нибудь. В поисках подходящей строчки он хмурит бровь, повторяя мимику мальчика, родившегося восемь десятков лет назад на станции, нарочно не придумаешь, с названием Зима.
В энциклопедиях написано, что родился Евтушенко дважды: в 32-м, в скобках - 33-м году. И кто-то обязательно будет отмечать этот юбилей повторно. Он не против, но вносит ясность: во время войны семья перебиралась в Москву, для въезда в которую ему по возрастному цензу уже требовался пропуск.
"А это было очень непросто. Но моя бабушка сходила, пол-литра кому-то поставила, переделали и все", - вспоминает Евгений Евтушенко.
Ассоциации первого порядка: переполненные залы и он сцене. Поэт трибун. Как не крути, без пафоса не обойтись - человек эпохи. Один из вопросов интересующихся после каждого выступления, особенно во времена, когда в универмаге висели лишь уныло серые костюмы: а в чем он был?
"Откуда любовь к ярким рубашкам, одеждам, кепкам?" - спрашивает журналист.
"Вот пожили бы вы рядом с лагерями, где ходили все в черных ватниках с номерами и кроме хаки не видели бы в своем детстве ничего, вы бы очень полюбили хорошие пестрые радужные краски", - отвечает Евгений Евтушенко.
Уже почти народные стихи, переложенные на музыку, - это тоже он. Прозаик, режиссер, актер, любимец женщин, обладатель бесчисленного множества наград и даже временами политик, откуда быстро ушел, осознав свою с политикой несовместимость.
От восторга до полного неприятия - о нем не перестают спорить. Так смело защищал неугодных власти, что среди самих диссидентов поговаривали, мол, за спиной Евтушенко высокие покровители. В высокие кабинеты, не отрицает, был вхож. Но что редкость - и в советских, и в постсоветских кабинетах любили его стихи.
Живет на два дома: в России и уже несколько десятилетий в США. Применительно к себе вопросы про эмиграцию воспринимает болезненно, злится. Парирует: быть эмигрантом и человеком мира - разные вещи! На вопрос "Чего вам сейчас не хватает?", говорит, что нынче мало тепла и много цинизма. Но что-то же утешает? Смотрит мимо собеседника - понимание единственности жизни.
http://www.1tv.ru/news/culture/211661
