В этой книге собраны все сохранившиеся дневники и записные книжки М.А.Ульянова (1927 - 2007).
Личные записки открывают другого, "неизвестного" Ульянова: это человек, раздираемый сомнениями, всегда недовольный собой. Он непомерно строг и к своим коллегам, актерам и режиссерам.
Елена Ульянова:
"В доме, где более 35 лет прожил отец, где жила вся наша семья, случился пожар. Огромный девятиэтажный дом в самом центре Москвы горел ночью и горел страшно – над крышей полыхал огромный столб пламени и дыма, воздух был пропитан едкой гарью, бедой и ужасом. Ужасом людей, живущих в этом доме, наших соседей, которых среди ночи срочно вывели из их квартир в ледяной, продуваемый злым ветром двор.
Сидя вместе со всеми во дворе, я с безысходностью и отчаянием понимала, что горит и безвозвратно исчезает самое дорогое, что у меня осталось – память. Память об отце… В квартире находились все его личные вещи, его рукописи и фотографии…
Судьба ли, героические ли усилия пожарных и МЧС сделали свое дело – но дом не сгорел, огонь все же был потушен, и под утро мы вернулись в наши черные от гари и сажи, залитые водой, пропахшие ядовитым запахом разрухи и несчастья квартиры.
Самое главное – папин архив не пострадал. Да, все было покрыто толстым слоем жирной копоти, но он был жив. Может, правда, бывают рукописи, которые не горят?
Отец всю жизнь, постоянно, что-то записывал – урывками или основательно. Я замечала, видела, но не задумывалась, а скорее не лезла в его личную жизнь, в его работу – в нашей семье это было не принято. Такая была семейная традиция – без крайней нужды не копаться в частной, внутренней жизни другого, не принуждать к откровениям – отношения строились на доверии, уважении и свободе. Я всегда была абсолютно уверена в своей защищенности, знала, что в любую трудную секунду могу прийти домой, поплакаться и получить совет, поддержку, защиту. Папа с мамой жили так же… Но если кто-то из нас молчал – с вопросами не приставали, не выпытывали.
Прошло не меньше двух лет после ухода отца, прежде чем я смогла прикоснуться к его личным вещам. В огромном зеленом сундуке, который стоял в отцовском кабинете, обнаружились в несметном количестве фотографии, на антресолях – стопочки книжек и блокнотов, перевязанных веревкой. Однако прочесть их я не смогла. Волна горя, отчаяния и потери накрывала моментально, стоило только открыть тетрадь с пожелтевшими листками, взглянуть на какую-нибудь запись вроде: «12 января 1945 года. Вчера приехал отец с фронта…» Горько было видеть даже сам почерк, меняющийся с годами: полные надежды, летящие и четкие строчки постепенно переходили в вопросительные знаки, мелкие буковки и краткие записи последних лет.
И тогда я попросила разобрать архив свою детскую подругу Машу, Марию Зоркую, благо она профессионал-литератор. Дружба наших семей уходит корнями в далекий 1942-й военный год, когда на первый курс ГИТИСа, ныне Академии театрального искусства, поступили две арбатские подружки, обе отличницы и редкие, какие только в те времена бывали, красавицы, – будущий выдающийся киновед и историк культуры Нея Зоркая – мама Маши, и будущая актриса Вахтанговского театра Алла Парфаньяк – моя мама. Скоро к юной и шумной их компании присоединился мой будущий отец, тогда студент Щукинского училища, подающий надежды юноша из провинции. До конца дней он любил вспоминать те веселые и полуголодные арбатские годы, а давнюю подругу Нею Зоркую благодарил не столько за посвященные его творчеству рецензии и статьи, сколько за состоявшееся благодаря ей знакомство с моей мамой – любовью его жизни.
Словом, не найти было лучшей кандидатуры для изучения отцовского письменного наследия, чем Мария Зоркая. Ведь меня, не скрою, охватывал и некоторый детский страх: кто знает, что записывал отец про меня? А двойки, а прогулы, а разводы?
Но обнаружилось совсем другое. Подробные, ежедневные записи отца посвящены только и исключительно его профессиональной жизни, его творческим поискам, его сомнениям и открытиям. В дневниках и записных книжках победоносный Михаил Ульянов, обладатель всех возможных званий и лауреат всех мыслимых орденов, медалей, ветвей и кубков, председатель бесчисленных комиссий, союзов, обществ и фондов предстает совсем не таким «эталонным», каким привыкли его видеть. Его роли-шедевры, ставшие классикой отечественной сцены и экрана, рождались из мучительных переживаний, колебаний, вопросов. Вечная неудовлетворенность собой и жесточайшая самокритика – вот суть внутренней жизни отца, поистине не умевшего отличать «пораженье от победы». И еще упорное, титаническое стремление вперед – вот что читается в его личных заметках. Работа, работа, работа – слово, которое чаще всего повторяется на этих страницах.
Мы никогда уже не узнаем, отчего не сохранилось ни одной записи, сделанной между 1946-м и 1958-м годами, отчего в иные годы, работая над важнейшими ролями, отец вообще не вел дневника. Но сохранившийся отцовский архив мы публикуем полностью, не выпустив ни единой строки. В этой книге вся жизнь великого актера и человека – Михаила Александровича Ульянова".
Автор: Ульянов Михаил
Раздел: Классики
На эту книгу не было комментариев.
