Тот самый Горин. Тот, который от имени лирического выдумщика Мюнхгаузена сказал: "Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное лицо – еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь!".
О себе он говорил не очень охотно. И всегда немного печально. И всегда немного смешно. И всегда с удивительно точным подтекстом. Как бы концентрируясь в одном из своих же высказываний: "Из всех игр, в которых я когда-либо набил руку, жизнь — самая азартная".
С азартом школьник Гриша Горин занимался в литературном кружке, переделывал на собственный лад классические сказки, рассказывал эти сказки одноклассникам и с темпераментом любознательного подростка отзывался сатирическими эпиграммами на толстосумов с Уолл-стрит и пособников империализма, засевших в ООН. Это получалось у него очень остро и очень талантливо. А когда учительница показала их Самуилу Яковлевичу Маршаку, тот в восторг не пришел, но предположил: "Если поумнеет, станет сатириком. А если станет, то поумнел не до конца!"
Ошибка Маршака заключалась в том, что Горин с годами поумнел, стал писать юмористические рассказы и взял псевдоним. Это произошло не потому, что настоящая фамилия Офштейн его не устраивала, а потому что Горин расшифровывается: Гриша Офштейн Решил Изменить Национальность. Расшифровал, правда, не он сам, а его друг, писатель Владимир Войнович.
У него было очень много друзей. Как в бурной московской жизни, так и где-то там, где жили классические герои его будущих пьес. Писатель и соавтор Аркадий Арканов, с которым в начале литературного пути вместе написали множество рассказов и несколько пьес "о жизни современной, но не всегда веселой", вспоминал:
"Григорий Израилевич был переводчиком с языка прошлых веков на язык сегодняшнего времени... Я надеюсь, что пройдут многие годы, и когда мимо того места, где теперь мемориальная доска, будет проходить какая-нибудь женщина с ребенком, тот спросит: "Мама, Григорий Горин - "Тот самый Мюнхгаузен"?" И мама скажет: "Да, дорогой, это тот самый Горин".
По его собственным подсчетам, совпадающим с подсчетами друзей и критиков, "им написано 15 пьес, десять сценариев и десяток книг". Успех его драматических произведений, содержащих "живую душу каждого из нас, но и, конечно, художника", всегда был внезапен и всегда очевиден. А то бы вряд ли с таким аншлагом шли эти пьесы по сей день на сценах самых знаменитых театров Москвы, за рубежами страны, а также в театрах вдали от столицы, быть может, не таких знаменитых.
Вспомним: "Кин IV" и "Чума на оба ваши дома" - в Театре имени Маяковского. "Королевские игры" - на сцене "Ленкома". А как балдели зрители при просмотре фильмов, снятых по сценариям Горина! Вот несколько фраз из короткометражной кинокартины по его одноименному рассказу «Случай на фабрике №6» (1980): «Все неприятности младшего технолога Ларичева происходили оттого, что он не умел ругаться. Спорить еще кое-как мог, хотя тоже неважно, очень редко повышал голос, но употребить при случае крепкое словцо или, не дай Бог, выражение был просто не в силах. От этого страдал он сам, а главное – работа». А вот из «Формулы любви», снятой Марком Захаровым, впервые показанной в 1984 году, а потом еще десятки раз: «Вы мне помогли очень важную вещь понять. Оказывается, в любви главное — это возможность не раздумывая отдать свою жизнь за другого». А "Тот самый Мюнхгаузен" вообще весь разобран на цитаты, и многие представители нынешних поколений не догадываются, откуда вот это, которое с такой точностью попадает сегодня в самую десятку: "Сначала намечались торжества. Затем аресты. Потом решили совместить". Или: "Развод отвратителен вовсе не потому, что разлучает супругов, а потому, что мужчину почему-то начинают считать "свободным", а женщину - "брошенной". А еще так: "Всякая любовь законна, если это любовь!"
Горина можно цитировать до бесконечности. Именно потому, что тот самый Горин, который всю жизнь прожил "с огромными печальными глазами". По первой профессии врач, понимавший, что в наших условиях медицина отважна, изобретательна и виртуозна: "Советский врач был и остается самым уникальным специалистом в мире, ибо только он умел лечить, не имея лекарств, оперировать без инструментов, протезировать без материалов…" Автор 16-й полосы "Литературной газеты": вспомним знаменитый рассказ на всю полосу – "Остановите Потапова!", которого в одноименном фильме Вадима Абдрашитова блестяще сыграл Валентин Смирнитский. Горин был заядлый рыбак, выдающийся драматург, талантливый рассказчик.
Он не любил на сцену выходить с мыслью о том, что непременно должен рассмешить всех, сидящих в зале. Он со сцены просто читал своим неспешным голосом. А зал просто смеялся. Не было ясно, почему, но смеялся. Он и в домашней обстановке не всегда любил острить, был молчалив и замкнут. Но как-то непостижимо умел из грустного наслоения повседневности вынуть самое "волшебное". Так, чтобы порядочный человек мог сказать: "Да, он отчего-то очень прав, хотя и совершенно не навязчив. Мне показалось, что я и сам так думаю. А почему? А вот этого я не могу объяснить".
По словам Любови Гориной, жены писателя и драматурга, "…работал он не мучительно, нет. Мне кажется, что ему легко все давалось. Но иногда случались "заторы", и в такие моменты он говорил: "Я не знаю, что дальше будет с героями, в какую сторону мне двигаться". Когда он писал про похождения барона Мюнхгаузена, я лежала в больнице. Гриша пришел меня навестить, и мы вышли прогуляться во дворик. Вдруг он сказал: "Второй акт не получается, хоть вешайся!" А я, смеясь, в ответ: "Представляешь, и все будут потом говорить: "А, это тот самый Горин, который повесился из-за Мюнхгаузена?" Так родилось название "Тот самый Мюнхгаузен". И такое бывало, но редко, очень редко. Еще он мог целый день просидеть с удочкой в руках. В это время он размышлял, придумывал своих героев, их реплики".
"Русские долго запрягают, но потом никуда не едут. Просто запрягают и распрягают, запрягают и распрягают. Это и есть наш особый путь". Реплика, поданная годы и годы назад, но словно для нас нынешних и по-прежнему запрягающих-распрягающих. И еще: "Теряя деньги, приобретаешь опыт; теряя жену, приобретаешь свободу; теряя здоровье, приобретаешь удовольствия… Но нельзя терять надежду; теряя надежду, теряешь все!"
Мы не теряем надежду: он не умер, нет. Он, как его реальный, честный и фантастический барон, улетел на ядре из этого мира, где… По словам предшественника Григория Горина, Евгения Шварца, "Человеческие души, любезный, очень живучи… Разрубишь тело пополам – человек околеет. А душу разорвешь – станет послушней, и только". А по словам Григория Горина, "Сердце подвластно разуму. Чувства подвластны сердцу. Разум подвластен чувствам. Круг замкнулся. С разума начали, разумом кончили. Вот и выходит, что все мироздание суть игра моего ума. А если вы со мной согласитесь, то и вашего тоже".
Не удалось разорвать душу Горина. Он никогда не был послушным. Мы ни в коем случае не можем с этим не согласиться. Хотя нас "...предупреждали, что пребывание в России действует разлагающе на неокрепшие умы".
