Фенимор Купер стал писателем, быть может, случайно, но все-таки не совсем. В 1820 году он читал своей жене, француженке Сюзане Аугусте Деланси (поженились они в 1811), какой-то роман и в процессе чтения заметил, что не так уж трудно написать не хуже, а, может быть, даже лучше. Жена на это сказала: «Фенимор, напиши!» И он, чтобы не ударить в грязь лицом перед любимой женщиной, за четыре или пять недель написал свой первый роман «Предосторожность», который своим именем не подписал.
Поступил ли он правильно?
Видимо, да. Его роман, переплыв Атлантический океан, попал в Англию, а там тогда после войны англо-американской за независимость США американцев не очень любили. Тем не менее роман был напечатан. И вызвал массовое недовольство критики: автор не знает реалий английской жизни, поэтому ему не следовало переносить действие романа из Америки на Британские острова. «Ни одного тумана, ни одного дождя не описал такими, какими они бывают на самом деле. Нет у нас и таких полицейских. И Лондон – это не Лондон. Это – какая-то индейская деревня с каменными домами… И вообще: кто он такой?»
Кто такой Джеймс Фенимор Купер, человечество (не всё) узнало после того, как он в 1821 году написал и опубликовал свой второй роман. Это был знаменитый «Шпион, или Повесть о нейтральной территории», весь и целиком посвященный американской жизни. Роман имел грандиозный успех по обе стороны Атлантики. И тогда же пристальное внимание к новому талантливому автору привело к публикации в газетах подробностей его биографии. Выяснилось, что этот пишущий американец из очень зажиточной семьи. Папа его, судья Уильям Купер, владеет не одним квадратным километром плодородной земли. После рождения сына он переселился в штат Нью-Йорк и развернулся там в качестве основателя Куперстауна. Это был сперва поселок, впоследствии превратившийся в небольшой городок. Даже очень маленький: в нем и в начале 21-го века проживало не более 2000 человек. Но очень знаменитый. Прежде всего своим Художественным музеем Фенимора Купера, обустроенным по последнему слову музейной техники. В нем благодарные потомки показывают посетителям все, что удалось им сохранить и собрать о жизни и творчестве знаменитого земляка и всей его семьи.
Городок был частью земельного владения площадью в 40 квадратных километров. Судья Уильям Купер приобрел его в 1785 году у полковника Джорджа Крогэна. Через тридцать с лишним лет его сын стал знаменитым романистом. Теперь ( в наши странные дни) произведения Фенимора Купера читают не столь запойно, как читали их в СССР, но книги тем не менее издаются постоянно. И «Зверобой, или Первая тропа войны», и «Пионеры», и «Следопыт, или На берегах Онтарио», и многие другие.
О «Следопыте» не один критик написал, что это – самый выдающий роман Купера. И самый автобиографический. Джеймс Фенимор, отучившись в куперстаунской школе, поступил в Йельский университет. Этот университет он не окончил, и морская служба с 1806 по 1811 год стала важной вехой в его биографии. А то, что он принимал участие в строительстве военного корабля на озере Онтарио, отразилось замечательно в его романе «Следопыт, или На берегах Онтарио», сюжет которого, по словам Бальзака, весьма прост: «это само озеро». Гениальность описания великого «озера-моря» в романе очевидна и в переводе с английского на русский: «На север, восток и запад, по всем направлениям зыбилось озеро. Вода отливала цветом янтаря… Ни один парус не белел на поверхности озера, ни одна крупная рыбина не играла на его груди, и даже самый пристальный взгляд напрасно искал бы на его необъятных просторах хотя бы малейших следов человеческого труда или корысти». Но вот начинается буря. И описание Купера передает почти физически происходящее, когда шторм внезапный и осенний: «Ветер ревел беспрерывно, а беснующееся озеро отвечало его тоскливому мощному вою шипением разлетающихся брызг и грохотом грозного прибоя… Огромные массы воды злобно обрушивались на палубу маленького судна, волны догоняли его и грозили раздавить своей тяжестью… Чайки, обезумев, беспорядочно кружили над ним, видимо, боясь упасть в кипящий котел озера».
Помимо этого романа великого романтика, в России известны и все остальные. Первой в начале 1840-х годов стала переводить на русский произведения Купера детская писательница А. О. Ишимова. Роман «Открыватель следов» («Следопыт») был опубликован в журнале «Отечественные записки» в 1842 году. Белинский, прочитав его, сказал: «шекспировская драма в форме романа».
В это же время в Америке и Европе даже самые въедливые английские критики не воздерживались от восторженных эпитетов. Его называли «американским Вальтером Скоттом», и Чинганчук как преданный проводник англичан вместе с другими героями вышел из просторов прерий в дебри цивилизации, чтобы еще яснее стало, насколько безжалостней они и страшнее.
В 1826 году Джеймс Фенимор Купер сел на корабль и уплыл из Америки в Европу. В разъездах по Старому Свету он провел семь лет. Много чего увидел в «колыбели цивилизации» и много с чем столкнулся. И много о чем написал, когда из Европы вернулся: политическую аллегорию «Моникины» (1835), пять томов путевых заметок (1836—1838). Да, за два года – пять томов, в которых не упустил ничего, что видел своими глазами, и, благодаря ему, мы сегодня с такими подробностями можем увидеть первую половину девятнадцатого века, каких не увидели ни некоторые выдающиеся американцы, ни некоторые замечательные европейцы. Населен и фантастический мир «Моникиных» подробностями жизни, но не американцев и не европейцев, а двух стран, обнаруженных где в Антарктиде: Низкопрыгии и Выскопрыгии. Там живут какие-то человекоподобные полуобезьяны, у которых нет никаких иных стремлений, кроме постоянного сражения друг с другом за наживу денег. Тупые, жадные, наглые и ужасные. А так как из-под пера Фенимора Купера вышел все-таки памфлет с прозрачным намеком на традиции великого Свифта, то в Высокопрыгии читатели тут же узнали Англию, а в Низкопрыгии – Америку. Что не избавляет нас от возможности узнавания современной России, населенной такими низкопрыгами, каких невозможно найти нигде, даже среди льдов безлюдной Антарктиды. Встречаются у нас и высокопрыги, но зачастую тоже какие-то сатирические и также достойные пера уже наших гротескных авторов, знавших о творчестве Фенимора Купера. Писателя, который был и романтик и сатирик. Герои его книг, главные герои, – люди мужественные и бескорыстные. А.М.Горький, распознавший этих героев, понявший, кто они такие, писал: «Натти Бумпо во всем романе «Пионеры» всюду возбуждает симпатии читателей честной простотой своей мысли и мужеством деяний своих. Исследователь лесов и степей Нового Света, он проложил в них пути людей, которые потом осудили его как преступника за то, что он нарушил их корыстные законы, непонятные его чувству свободы. Он всю жизнь бессознательно служил великому делу географического распространения материальной культуры в стране диких людей и оказался неспособным жить в условиях этой культуры, тропинки для которой он впервые открыл. Такова — часто — судьба многих пионеров-разведчиков, — людей, которые, изучая жизнь, заходят глубже и дальше своих современников. И с этой точки зрения безграмотный Бумпо является почти аллегорической фигурой, становясь в ряды тех истинных друзей человечества, чьи страдания и подвиги так богато украшают нашу жизнь».
Потом были еще несколько романов об Америке («Сатанстоу»; 1845 и другие) и памфлет «Американский демократ». Вышла из-под его пера и «История американского флота», изложить которую он попытался максимально беспристрастно и которая резко не понравилась ни англичанам, ни американцам. По обе стороны океана стали Купера ругать, писать о том, что «это не наша история и не наш флот». И отравили ему последние годы жизни. Умер он от церроза печени в 1851 году.
Но «Следопыт» был с ним и за несколько дней до смерти, и озеро Онтарио осталось с ним с юности, и Ниагарский водопад «гудел, как железные трубы органа». Все же то, что он об этом написал, – самое выдающееся произведение, созданное сыном куперстаунского судьи. Писателем, американским романистом и сатириком, классиком приключенческой литературы, членом американского философского общества, любимцем всех читающих игроков в Кожаного Чулка и Большого Змея, Джеймс Фенимор Купер стал настолько не случайно, насколько это было возможно в истории мировой литературы по обе стороны Атлантического океана.
Владимир Вестер
