- Заключенный номер 34627! С вещами на выход!
И он пошел с вещами на выход, к тюремным воротам 24 июля 1901 года. Заключенный номер 34627. Не всемирно известный писатель, подписывавший свои произведения псевдонимом О.Генри, а уроженец сонного южного городка Гринзборо в штате Северная Каролина, Вильям Сидней Портер. Этим псевдонимом северно-каролинский уроженец, игравший в детстве в Вождя Краснокожих, сын врача-изобретателя, подписал 273 новеллы и роман «Короли и капуста».
Его первый рассказ «Подарок Свистуна Дика» увидел свет в 1899 году со страниц рождественского номера «Журнала Мак-Клюрс». Рассказ был написан в застенке, куда Вильяма Сиднея Портера упекли за недоказанный факт растраты, якобы осуществленной им, скромным бухгалтером небольшого банка в городе Хьюстон. До облачения в полосатую тюремную одежду, несколько лет находился в бегах. Пришлось оставить любимую жену и маленькую дочурку и, спасаясь от неправосудного правосудия, бежать на юг континента. На юге он оказался в рядах янки-авантюристов, вводивших в заблуждение местных жителей и впаривавших им всякую ерунду под видом блестящих достижений американской цивилизации. Рассказов он тогда еще не писал, но впечатлений скопилась такая масса, что хватило потом на целый цикл новелл.
Арестовали его на похоронах любимой жены агенты с траурными повязками на рукавах. Приехал на поезде, чтобы повидать больную жену, но не успел. На суде ни слова не сказал в свою защиту, полагая, что все равно осудят, что бы ни сказал. Срок – пять лет. С учетом того, что долгое время находился в бегах. Номер 34627 стал застеночным обозначением будущего новеллиста в каторжной тюрьме в городе Коломбос, штат Огайо. О гнусности и кошмаре этого исправительного заведения есть его письменное свидетельство: «Я никогда не думал, что человеческая жизнь такая дешевая вещь. На людей смотрят как на животных без души и без чувств. Рабочий день здесь тринадцать часов, и кто не выполнит урока, того бьют. Вынести работу может только силач, для большинства же это верная смерть. Если человек свалился и не может работать, его уносят в погреб и направляют в него такую сильную струю воды, что он теряет сознание. Тогда доктор приводит его в чувство, и несчастного подвешивают за руки к потолку, он висит на этой дыбе часа два. Его ноги почти не касаются земли. После этого его снова гонят на работу и если он падает, его кладут на носилки и несут в лазарет, где он волен или умереть или выздороветь. Чахотка здесь обычная вещь, — все равно, что насморк у вас. Дважды в день больные являются в госпиталь — от двухсот до трехсот человек. Они выстраиваются в очередь и проходят мимо доктора, не останавливаясь. Он прописывает лекарство — на ходу, на бегу — одному за другим, и та же очередь продвигается к тюремной аптеке. Там таким же манером, не останавливаясь — на ходу, на бегу — больные получают лекарство… Я пробовал примириться с тюрьмой, но нет, не могу. Что привязывает меня к этой жизни? Я способен вынести какие угодно страдания на воле, но эту жизнь я больше не желаю влачить. Чем скорее я ее кончу, тем будет лучше и для меня, и для всех».
Дочурку, знавшую, что папа уехал далеко и надолго, но будет оттуда письма писать, взяли на воспитание родственники. Он из «долгого далека» дочке писал, полагая, что не может быть для ребенка ничего замечательней, чем вера в сказку: «Алло, Маргарэт! Помнишь ли ты меня? Я Мурзилка, и меня зовут Алдибиронтифостифорникофокос. Если ты увидишь на небе звезду и прежде, чем она закатится, успеешь повторить мое имя семнадцать раз, ты найдешь колечко с алмазом в первом же следке голубой коровы. Корова будет шагать по снегу — после метели, — а кругом зацветут пунцовые розы на помидорных кустах. Ну, прощай, мне пора уезжать. Я езжу верхом на кузнечике».
Он был тихим заключенным. И на тихого Вильяма Сиднея Портера поверх полосатой одежды надели белый халат и назначили тюремным Гиппократом. На том основании, что в период между рождением и совершением растраты он служил в аптеке своего дяди С.Ку-Лапа. И стал он в промежутке от утренней побудки до того момента, когда вертухай выключал в камерах электричество, сидеть в холодной тюремной аптеке, вспоминая о том, как много лет назад был юн, свободен и служил у своего дяди-провизора и что скромный магазин дяди по продаже медицинских препаратов в маленьком городке Гринзборо, в Северной Каролине, был клубом, где собирались местные остряки. И где он читал английскую энциклопедию, впитывая необъяснимое многообразие всего земного и неземного.
Однажды под Рождество ему пришла мысль вернуться к юмористическим опытам далекой юности, когда он писал смешные рассказы и публиковал их в местной газете. Денег у номера 34627 не было, а рождественский подарок купить для маленькой дочки очень хотелось. И он, вспомнив, что был когда-то веселым Билли Портером, взял бумагу и крупным почерком написал первый рассказ и подписал его именем врача из медицинского справочника. Гонорара хватило, чтобы в чулке, висевшим над дочкиной кроваткой, оказался подарок Санта-Клауса.
Только через два года читатели привыкли, что не всегда веселые, но всегда с юмором написанные рассказы, пишет для них некий О.Генри. Человек, который ни за что не хотел говорить о себе. «Для чего же я выдумал себе псевдоним, как не для того, чтобы спрятаться». Думали даже, что вообще-то он женщина, а не мужчина, знающий, кроме английского, еще и испанский язык. И такие легенды ходили о нем, что кто-то хотел собрать их в одну большую книгу, затем в несколько больших книг, но, кажется, все еще не собрал.
Он приехал в Нью-Йорк весной 1902 года. Договор с издателем газеты «Слово» был строгий: одна новелла в неделю. 100 долларов за каждую. Примерно 48 новелл в год. И все «про самую обычную американскую жизнь». Реально и каждодневно богатую всем тем, из чего эта жизнь состоит. «Отсюда напрашивается философский вывод, что жизнь состоит из слез, вздохов и улыбок, причем вздохи преобладаю».
Такой вывод напрашивается не один год. Точнее, столько лет, сколько мир знает О.Генри. Он появился в его знаменитом рассказе «Дары волхвов». «Волхвы, те, что принесли дары младенцу в яслях, были, как известно, мудрые, удивительно мудрые люди». Так мировая литература обрела одного из самых значительных новеллистов ХХ века, писавшего с 1899 года по 1910-й. Он никогда не был богат и каждому нищему готов был отдать свой пиджак. Чаевые, которые он оставлял официанту, превышали стоимость его ужина. Он в высшие сферы, населенные добрыми волхвами, унес с собой какой-то неосуществленный замысел и перед «вратами вечности» попросил включить свет: «Не могу же я уходить туда в темноте». И оставил миру, культуре, литературе, всем нам все то, что стало, по словам Корнея Ивановича Чуковского (он не одну новеллу О.Генри перевел на русский язык) неописуемо высоким достижением: «300 — 400 строк, и в каждом огромная, сложная повесть, — множество великолепно-очерченных лиц и почти всегда оригинальный, затейливый, замысловатый сюжет».
О.Генри в своих произведениях щедро описал характеры, привычки, чудачества и судьбы сотен персонажей. Он, стоит известное повторить, создал целую «энциклопедию американской жизни». Возможно, что не только американской, а и той, что «всегда за ближайшим углом». Или за дальним. Той, что напоминает наши реалии. Такие, например, как во фрагменте новеллы «Новая сказка из тысячи и одной ночи»: «Деньги продолжали притекать в его карманы – доходы от угольных шахт, железных рудников, нефтяных промыслов, домовладений, железных дорог, заводов, корпораций, но это была уже не просто нажива, не сырой, так сказать, продукт, а стерилизованная прибыль, отмытая, покипяченная и дезинфицированная, поступавшая к нему из наманикюренных рук его личного секретаря в виде незапятнанных, сияющих белизной чеков».
Американский писатель О.Генри. Он и наш писатель тоже, что тоже стоит повторить. Русский, советский, межнациональный, всемирный – какой хотите. Да, писал по-английски. Ну и что? Он ведь и о любви так писал на своем родном языке, что и в переводе на русский звучит второй век подряд и будет звучать до тех пор, пока на Земле останется хотя бы один нормальный, здравомыслящий читатель. И все его 273 новеллы – это, в сущности, рассказы о любви. Не в каждой из них описана любовь мужчины к женщине или юноши к девушке, но в каждой звучит любовь к человеку. Это ведь выведен у него во множестве вариантов американский Башмачки. Он, как у Гоголя, не стал приведением с огромными кулаками. Он «спал на мягких постелях, приготовленных ему Природой, или на копнах сена, ел черный хлеб радушных пахарей, пил из ручья или из щедрой пастушьей кружки».
О.Генри – выдающийся гуманист. Не надо бояться этого, почти уже загнанного в тупую банальность, иностранного слова. А те, о ком он писал и к кому относился с иронией и юмором, были людьми из всех слоев общества. Мы встретим в его новеллах бродягу, секретаршу, продавщицу, гангстера, миллионера, вора, нищего, ковбоя, аптекаря, матроса, кельнера, безработного, актера, художника, музыканта, машинистку, лавочника, адвоката, судью, бандита, рабочего, полицейского, врача.
Он описывал города и прерии, шахты и больницы, магазины и редакции, банки и корпорации, городские улицы и железные дороги, грошовые жилища и богатейшие дворцы. Он был поэтом Нью-Йорка, этого Багдада-на-Гудзоне. Корней Иванович Чуковский, тонко понимавший, какой великий Вильям Сидней Портер скрывается под своим лекарским псевдонимом, еще в 1923 году писал о нем: «Дни и ночи бродил он по улицам, ненасытно впитывая в себя жизнь великого города. Он влюбился в Нью-Йорк, стал поэтом Нью-Йорка, изучил в нем каждый уголок. И миллионеры, и художники, и лавочники, и рабочие, и городовые, и кокотки — всех он узнал, изучил, и занес к себе на страницы». Сверхнаблюдательный был этот американский новеллист.
Герои его влюбляются, работают и дурака валяют, похищают детей и просят подаяние, взнуздывают лошадей и до самой канадской границы бегут от Вождя Краснокожих. По двенадцать часов в сутки они обслуживают клиентов, поют песни и смотрят кино, дарят друг другу подарки и стреляют из всех видов переносного стрелкового оружия. Они любят жизнь и своих близких, женятся, разводятся, копят деньги, их тратят, воруют и впадают в такое отчаяние, откуда выхода уже совсем вроде нет, но откуда-то появляется. И возникает Манхеттен, похожий на распускающий белые лепестки «ночной кактус», а «благородный жулик» Джефф Питерс обманывает тупых и жадных обывателей.
Мы не имеем права обманывать самих себя. Нельзя позволять вводить себя в заблуждение даже в самых хитроумных, запутанных случаях. Есть ведь рассказы о том, что якобы О.Генри устарел и изображенное им было давно, в эпоху начала расцвета нового американского капитализма. Нет, это было недавно. И будет всегда. И везде. И наше ощущение этой всевременности, высокой иронии и того печального юмора, с которым писал О.Генри, – это и есть его великий дар.
Владимир Вестер
