23 февраля 1827 года шотландский прозаик и поэт, рожденный в Эдинбурге, Вальтер Скотт на благотворительном обеде Театрального фонда в пользу престарелых актеров впервые публично признался в том, что он – автор романа «Уэверли, или Шестьдесят лет назад».
До благотворительного обеда только несколько человек знали о том, что это – исторический роман Вальтера Скотта, опубликованный в 1814 году. О своем нежелании печатать свое имя на обложке писатель говорил: «Публика слишком часто встречалась с одним и тем же Вальтером Скоттом». Знаменитым поэтом, автором сенсационных поэтических произведений. Таких, как «Иванов вечер», «Баллады шотландской границы» или роман в стихах «Мармион».
Первый его прозаический опыт в трех томах достиг такой популярности, что последующие произведения Вальтера Скотта публиковались как романы «от создателя „Уэверли“». В 1815 году писатель был удостоен аудиенции у Георга IV, пожелавшего лично познакомиться с «автором „Уэверли“» и пообещавшего не раскрывать его тайну.
Завершение романа Вальтер Скотт откладывал несколько раз в течение нескольких лет. Семь первых глав написал в 1806 году, но один из друзей сказал, что «не очень хорошо получилось». Почти через десять лет он нашел черновик в каком-то ящике и закончил книгу в июне 1814 года в течение трех недель. Потом написал еще двадцать семь романов. Все они вошли в его полное прижизненное собрание, развернутые комментарии к которому он, сраженный четвертым апоплексическим ударом, завершить не успел.
Упорный исследователь творчества Вальтера Скотта подсчитал, что описаны в его романах 2836 персонажей: людей 2766, лошадей 37 и 33 собаки. Все люди имеют свои имена и характеры, а животные – тоже имена и характеры. Конечно, какие-то их них известны читателям лучше остальных. Король Ричард Львиное Сердце, доблестный завоеватель двенадцатого века, светловолосый красавец ростом 1 метр 93 сантиметра, хорошо знаком читателям как действующее лицо трех романов Вальтера Скотта - «Айвенго», «Обрученная» и «Талисман», а целый ряд других действующих лиц в других романах Вальтера Скотта известны не так хорошо. Кто-то, конечно, на это может возразить: «Я их всех знаю!» И приведет о себе неотразимое сведение, что он запоем прочитал все 22 тома полного собрания сочинений Вальтера Скотта, изданное на русском языке в начале 2000-х годов. И это может быть личной фантазией, а может и не быть, однако подтверждает то, что писал литературовед Александр Долинин в книге «История, одетая в роман. Вальтер Скотт и его читатели»: «…даже взяв в руки книгу Скотта с неведомым доселе названием, читатель уже интуитивно предчувствует, что в ней обнаружит: медленный, обстоятельный рассказ о делах “давно минувших дней”...; каких-нибудь крупных исторических деятелей – всемогущих суверенов, коварных министров, отчаянных заговорщиков; благородного героя, завоевывающего руку и сердце очаровательной девицы, а попутно вторгающегося в самый центр сложной политической интриги; демонического злодея, строящего козни; нескольких добросердечных и мудрых простолюдинов; колоритного безумца, юродивого, шута или колдунью, которые в нужный момент помогут герою выпутаться из беды; и красочные описания интерьеров, нарядов, пиров, оружия, доспехов и прочих антикварных элементов».
C 1815 по 1830 год Вальтер Скотт был самым известным и самым высокооплачиваемым писателем в мире. Его гонорары в некоторые годы превышали 10 тысяч фунтов стерлингов. Он был профессионалом в современном понимании «работы писателя на поток, не выходя из кабинета». Он в семь утра садился писать и заканчивал в час дня, после чего шел гулять со своими собаками и принимал гостей, которые обильно ели у него дома и пили, беседовали с хозяином и покидали писателя в прекрасном расположении духа. «Потрясающий человек! – писал в своем дневнике Джордж Байрон. – Мечтаю с ним напиться!» Сбылась ли мечта великого поэта и как это было, исследователи все еще выясняют, но друг Скотта Байрон, по его признанию, читал «все его романы не меньше пятидесяти раз». Рекорд, оставшийся рекордом до сих пор.
Материальная часть жизни великого писателя была, конечно, частью одной из важнейшей, но не главной: «Люди могут говорить и то и другое о наслаждении славою и выгодами как о побудительной причине писать; но я думаю, что тут главное удовольствие состоит в самом труде и изысканиях – без этого я так же мало стал бы писать, как охотиться только для того, чтобы есть суп из зайцев. Но если в то же время придут известность и деньги, то я буду ссориться с ними так же мало, как с супом из зайцев».
С людьми ему ссориться доводилось, и дело несколько раз чуть не доходило до дуэльной стрельбы обидчика в обиженного, а обиженного в обидчика, но в конце концов обходилось без стрельбы, причем на примирение первым шел Вальтер. И он, переболев в детстве полиомиелитом, хромал всю жизнь, что не помешало ему изучить всю историю Шотландии, всей Англии, всего Мира, освоить латинский язык, французский и итальянский, немецкий и испанский, стать сначала хорошим адвокатом, затем шерифом шотландский границы и написать ряд выдающихся поэм. Уже прославившись в Шотландии и за ее пределами, он перевел, по единодушному мнению целого созвездия литературоведов, «историческую личность в плоскость фона, а на авансцену событий вывел вымышленных персонажей, на судьбу которых влияет изменение эпохи». Он показал, «что движущей силой истории выступает народ, сама народная жизнь является основным объектом художественного исследования Скотта. Его древность никогда не бывает размытой, туманной, фантастической; Вальтер Скотт является абсолютно точным в изображении исторических реалий, потому считается, что он разработал явление «исторического колорита», то есть искусно показал своеобразие определенной эпохи».
Он такого достиг, потому что была у него от природы, на основе колоссальных знаний и превосходной памяти способность не брать перо в руки, а буквально не выпускать его из рук. Почти тридцать лет, за которые он все свое «вальтерскоттское» создал, всегда работа шла так, как он сам писал: «Стоит мне взять в руку перо, как оно быстренько застрочит по бумаге. Порой меня подмывает выпустить его из пальцев, чтобы проверить, не начнет ли оно и помимо моей головы писать так же бойко, как с ее помощью, – заманчивая перспектива для читателя».
Приток денежных средств от продажи книг, содержавших «великий вымысел», и успешной работы издательства, которое он создал с двумя своими партнерами, позволил ему в деталях разработать и отстроить самый большой и неподвижный «роман из камней и известки» – замок в средневековом шотландском стиле Эбботсфорт на берегу реки Туид, где Скотт купил участок земли, годы и годы назад принадлежавший аббатству Мелроз. Замка, одним из первых в Англии освещенного газовыми фонарями, еще не было, когда он перебрался туда и поселился с семьей и слугами в старом домике фермера. Обоз, прибывший с ним в старинную шотландскую местность, состоял из двадцати четырех телег. Лошади на этих телегах привезли коллекции оружия и другие реликвии шотландской старины. В письме леди Олуэнни Скотт уточнил состав драгоценного груза и вспомнил оригинальные привычки домашних животных: «С нами на берег реки Твид старинные мечи, луки, щиты и копья. Семейство индюка расположилось в шлеме некогда прославленного пограничного доблестного рыцаря и даже коровы, насколько помнится, носили знамена и мушкеты». Так началось строительство замка Эбботсфорд, продолжавшееся с 1811 по 1824 год. Скотт превратил его в своеобразный музей средневекового прошлого Шотландии; потомки создали в нем музей Вальтера Скотта. Он с 1826 года до самой смерти в 1832 году почти безвыездно жил в своем замке. Он скупал соседние земли, благоустраивал пустоши, строил мосты и возводил беседки. На все это были необходимы деньги, сотни и тысячи фунтов стерлингов, которых постоянно не хватало. И приходилось ему писать иногда до 48 страниц в день, чтобы недостаток средств не был таким интенсивным. Не прерывал он своей работы даже во время жестоких приступов желчнокаменной болезни, когда он свой роман диктовал секретарю. Книга вышла; он прочитал ее заново, полностью забыв, что надиктовал.
Генрих Гейне в «Письмах из Берлина» писал о значении труда «шотландского барда», о ярчайшем эффекте его прозы, о той обширной известности, которую приобрел поэт и писатель: «Превосходно чествовали здесь недавно Вальтера Скотта. На блестящем маскараде, устроенном на одном празднике, появилось большинство героев скоттовских романов в их характерном облике. Об этом празднике и об этих образах тоже говорят здесь целую неделю. Особенно носились с тем, что сын Вальтера Скотта, ныне находящийся здесь, выступал на этом празднике, одетый шотландским горцем, как того требует костюм, с голыми ногами, без штанов, лишь в переднике, доходящем до середины бедер».
Он, безусловно, был «первым сочинителем своего времени», но никогда не замечалось за ним повышенной любви к себе и своим сочинениям. Не любил Вальтер Скотт «принимать на себя наружности ученого человека». Его первый биограф, сын Вальтер, отмечал: «Выходя из кабинета, он сбрасывал мантию поэта и надевал одежду сельского дворянина, знающего свет, ко всем внимательного и гостеприимного. Он гордился своим достоинством человека и никогда дарованием поэта или историка и скорее желал, чтобы почитали в нем потомка древней фамилии и основателя Эбботсфорта, насадившего леса и сады его, нежели гения, которого творения имели сильное влияние на человеческий род и способствовали счастью миллиона его ближних». И Печорин за чтением его романа «Пуритане» в «Герое нашего времени» забыл, что на дуэли стреляться ему предстоит на кавказском рассвете: «...Я читал сначала с усилием, потом забылся, увлеченный волшебным вымыслом... Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга...» А когда одного известного лорда спросили, что он думает о книге Скотта, он воскликнул: «Что я думаю! Да у нас вчера ночью вся семья глаз не сомкнула, - так никто и не спал, кроме моей подагры!» Сильно нервничал лет через сто пятьдесят в аэропортах и самолетах один выдающийся американский литературовед. Однако последовал совету своего товарища и не разочаровался: «Ничто так не успокаивает и не ободряет во время полета на реактивных самолетах, как дилижансовый стиль в качестве попутчика».
А когда еще не было никаких самолетов и не так давно стали плавать через океан корабли на паровом ходу, когда только еще начали появляться железные «самодвижущиеся экипажи», и «самоходные станки» гремели в сумрачных цехах развивавшегося капитализма, к Вальтера Скотту в Эбботсфорт приехал из Америки писатель Вашингтон Ирвинг. Во время прогулки по окрестностям замка Скотт был, как всегда, очень радушен, рассказывал Ирвингу нечто забавное, рассуждал о полном собрании сочинений Свифта, редактором которого он был, и показывал приезжему американцу исторические места на берегу шотландской реки. Большинство этих мест «обрели свою романтическую славу под пером хозяина Эбботсфорда». «Я глядел на раскинувшуюся передо мной часть шотландской границы. И видел места, где разыгрывалось действие баллад и романов, восхищавших целый мир».
И были героями этих баллад и романов люди с «львиными сердцами»…
Владимир Вестер
