Родился в Нью-Йорке в 1928 году. Снимать кино начал в 1951-м. За сорок с лишним лет съёмок не создал ни одного фильма, который бы зритель не досмотрел до конца. С той же уверенностью можно сказать, что через девяносто лет после его рождения не так просто найти хотя бы несколько зрителей, которые с самого начала и до самого конца смотрели подряд все фильмы Стэнли Кубрика: он снял их 16, вместе с короткометражными.
Некоторые признали в нем гения кинорежиссуры после выхода на экраны «Лолиты» по одноименному произведению Владимира Набокова, некоторые после «Космической Одиссеи 2001-го», а некоторые после премьеры «Заводного апельсина», где главный герой Алекс жестоко убивает женщину тяжелой моделью мужского полового органа, не ограничив этим своего вопиющего антисоциального, сверхагрессивного поведения. Смешного в этом мрачном киношедевре почти ничего нет, а «черный юмор» есть. Он есть почти во всех фильмах Кубрика. Он снимал огромной силы картины о ХХ веке и, можно сказать, о веке ХХI. И все, что он снял, – о нравственной катастрофе человечества, простите за общеизвестный пафос. Шедевры очень сложного художника, решившего стать режиссером в возрасте 11 лет. Может быть, потому, что «дети начинают жизнь с незапятнанным чувством удивления, со способностью переживать радости…» И только потом «по мере взросления осознание смерти и распада начинают посягать на их сознание и ослабляют их жизнерадостность, идеализм и понятие о бессмертии».
«Что послужило основным толчком к выбору Вами этой профессии?» Так его спросили в одном из интервью. Он тогда о бессмертии ничего не сказал и об ослаблении идеализма. Он ответил более буднично: «Тщеславие. И страх остаться без денег. Мне казалось, что кинорежиссеры умеют легко зарабатывать большие деньги». Но сначала он был фотографом. Стэнли сделал свой первый снимок в 13 лет фотокамерой Graflex, подаренной ему отцом. Тогда он еще учился в средней школе, был школьным фотографом, но по школьной программе не был первым учеником и от строгих учителей получал деревянной линейкой по ладоням вытянутых рук. Отец научил его играть в шахматы; Стэнли всю жизнь был фанатом этой игры. Прочитал кучу книги и, видимо, еще в юности пришел к вводу, который сформулировал уже в зрелые годы: «Если это может быть написано, это может быть снято». И почти все его фильмы - экранизации произведений, написанных разными авторами. Кубрик был виртуозом преобразования литературы в кино.
Уровень преобразований известен всем, кто видел даже не все фильмы Кубрика, а хотя бы «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил атомную бомбу», снятому по мотивам романа Питера Джорджа «Красная угроза». Роман – драма, картина – трагикомедия. Роман мало кто читал, картину много кто смотрел. В СССР, правда, не показали эту прямую сатиру на мировой милитаризм. Политики в ней – полные идиоты. Как американские, так и советские. Да и все, что изобразил в ней Кубрик, нельзя было показывать в СССР. Год был, стоит напомнить, 1964-й, когда вышел этот фильм. Хрущева в том году сняли, а бомб с конца правления Сталина накопили столько, что и сегодня некуда девать. И не было ничего в советской идеологической доктрине о том, что человечество может погибнуть от собственных тщеславия и глупости, а по сему не надо переставать бояться и каждую минуту следует ненавидеть атомную бомбу и прочие виды оружия массового или даже не очень массового уничтожения. А то, знаете ли, «борьба за мир всегда такая, что камня на камне в конце концов не останется».
Когда он снимал свой первый фильм, время было не то что бы совсем другое, а несколько не совсем такое, как теперь. От конца самой смертоубийственной в истории войны всего шесть лет, и молодой Кубрик снимает свой первый документальный фильм «День схватки» (1951), а затем еще два – «Летящий падре» (1951) и Мореплаватели» (1953). Об этом времени он позже вспоминал: «Когда я снимал свой первый фильм, мне больше всего помогло то, что в начале 1950-х годов люди считали это чем-то невероятным. Они думали, что невозможно просто пойти и снять фильм. Но все ужасно просто. Все, что нужно, чтобы снимать кино, — камера, пленка и немного фантазии».
Кубрик кратко выразился о начале своей карьеры. Как говорится, хорошо сказал. Однако несколько принизил громадную сложность непрерывной работы по созданию своих великих фильмов. Тщательно прописанный сценарий, на детальную разработку которого уходили иной раз годы, тщательно подобранная оптика, из которой известны все уникальные «кубриковские объективы», весь антураж со всеми мелочами, которые режиссер держал в голове, его знаменитая дотошность, диктаторское поведение на съемочной площадке, ценные указания актерам, сотни дублей, чтобы добиться «самого лучшего кадра», вошедшего во все учебники всех киношкол, а также личное участие в «монтаже отснятых аттракционов» как развитие эйзенштейновского киноязыка, опыта нашего Всеволода Пудовкина, немецкого Макса Офюльса, американского Орсона Уэллса. И всего кинематографа вообще с высшими его достижениями, к коим относится и творчество самого Стэнли Кубрика.
Он без всякого пафоса говорил: «Тот, кто хоть раз имел честь ставить фильм, знает, что иногда это сравнимо с попытками написать «Войну и мир», сидя на крутящейся карусели, однако с удовольствием от получившегося результата могут сравниться немногие вещи в этой жизни». Кто-то, говорят, нашел подходящую карусель и долго крутился на ней. Но, кроме возникшей тошноты, никакого иного результата не добился. Возможно, потому, что не в ту сторону вращался, или не той конструкции была карусель. Или терпения не хватило. Глаза, может быть, не так как-то широко закрыл и неудачно открыл. Или кто-то вмешался в процесс, а он этого не заметил. Между тем Кубрик предупреждал: «Вы можете стать такими же великими кинорежиссерами, как и я, если только будете изо всех сил противиться любой попытке вмешиваться в вашу работу и останетесь самими собой».
Люди важные в Голливуде за такие слова к нему относились, как к «поп-модернисту», который боится авиационных перелетов, но не боится хозяев «фабрики грез». При этом он всегда «немного не в себе». Это у него с детства. Он сам об этом рассказывал. Правда, не о себе, а о взрослых в одном из своих немногочисленных интервью:
«В детстве мне казалось, что все взрослые немного не в себе. Не поймите меня неправильно, я очень люблю своих папу и маму, хотя мама была типичной дамой начала прошло века. Никаких амбиций, никакого собственного мнения. Главное, чтоб ужин был на столе. Да и отца я считал несколько глупее себя. Где-то до 23 лет я ни разу не встречал умного старого человека, поэтому на полном серьезе считал, что застрелюсь в 40 лет, чтобы не доживать до "тупого" возраста. Сейчас мне уже больше сорока, так что мечту своей молодости я так и не исполнил».
И еще он о том говорил, как выглядел в молодости, водил девушек в кино и категорически отвергал любые подозрения в нетрадиционной сексуальной ориентации, за каковые мог и в дыню засветить:
«Неудивительно, в молодости я выглядел как тот еще гомосексуальный мальчуган (смеется)... И кстати, жутко ненавидел женщин. Я часто водил девушек на первое свидание в кино и прямо у кассы демонстративно говорил "я не буду платить за твой билет потому что мы с тобой не спим"… В молодости я вообще был придурком. Один раз на свидании нежно провел девушке рукой по щеке и после этого сказал, что стану платить за ее салат только если смогу после этого так же провести своим … . До сих пор помню, как с выражением презрения на лица она начала искать деньги в своей сумочке. И как испугалась, когда не нашла. Правду говоря, своего я в итоге так и не получил. Видимо, неправы те, кто говорят, что женщинам нравятся грубые мужики. А гомосексуального опыта у меня не было, и мне всегда хочется дать в дыню за подобные подозрения. Конечно, я ничего не имею против этих людей, я даже по молодости ходил на митинг за легализацию однополых браков. Но важно понимать, что гомосексуалист и хороший режиссер - это немного разные люди. Нельзя получить все сразу. Даже не так, хорошим режиссером можно, но просто хорошим, не более того. Оскар он никогда не получит. А то мало ли, что он с ним потом будет делать (смеется)».
Он за свое кино не одного Оскара получил, в частности, за спецэффекты в «Космической одиссее». А женат был один раз на немецкой актрисе и певице Кристине Сюзанне Харлан: познакомились на съемках его фильма «Тропы славы» (1957). Кристина стала женой Стэнли в 1958 году. Она была его подругой и музой сорок лет. И она же категорически отвергла все подозрения, что Кубрик в условиях телестудии сверхсекретно срежиссировал ролик о полете американских космонавтов на Луну и первых шагах Нила Армстронга по пыльной поверхности ночного светила. То есть первых шагов в 260 тысячах миль от Земли не было, а ролик был. Фейк, глупый фейк. Его быстро разоблачили, хотя и по сей день существуют подозрения, что Кубрик, раскрывший тайну американских спецслужб, умер не своей смертью в 1999 году от сердечного приступа, а был убит тайными агентами. Они проникли в комнату, где он спал, и там, сами понимаете, сделали что-то такое, что кинорежиссер не проснулся. Случилось это через неделю после завершения монтажа картины «С широко закрытыми глазами», которая вышла на наши экраны через 38 лет после «Спартака» с Керком Дугласом: фильм о восстании римских рабов посмотрели 63 миллиона советских «свободных» людей. А «Заводной апельсин», когда он вышел на мировые экраны, никто у нас не пострел, кроме высшей советской элиты и особо пронырливых киноманов. И «Сияние». Кубриковский феноменальный фильм ужасов, где главный герой (Джек Николсон) разрубает топором дверь, нельзя было показывать в СССР: своих кошмаров хватало. А по Алексу, герою «Апельсина», надо сказать, что он был хладнокровный hulligan с наклеенными ресницами на правом глазу, гениально сыгранный Малькольмом Макдауэллом. В период принудительного лечения Алекс испытал нечеловеческий ужас от музыки Бетховена, а после лечения принят был на должность штатного убийцы официальной охранки. Его финальная реплика: «Я полностью излечился» (…)
Серьезные люди, знавшие не понаслышке, с какой интенсивностью работал Кубрик над авторским своим кино, не допускали ничего, чтобы смикшировать значение его творчества в масштабе всего мирового киноискусства. И до сих пор не допускают, выясняя, по каким признакам был он великим модернистом, способным на сотни дублей, этот автор «Поцелуя убийцы», «Убийства», «Троп славы», «Спартака», «Лолиты», «Доктора Стрейнджлава», «Космической одиссеи», «Заводного апельсина», «Барри Линдона», «Сияния», «Цельнометаллической оболочки», «С широко закрытыми глазами». И постоянно при всяком выяснении в верхнюю часть угла попадает, что прежде всего Стэнли Кубрик — сложный художник, а как кинорежиссер – еще сложнее, хотя и говорят о нем, что у него «достаточно простая философия». Философия всех его полнометражных фильмов. Идея каждого из них неповторима самим Кубриком, стремившегося всякий раз к маниакально выстроенной новизне, чтобы «широко открылись глаза» на что-то такое, на что они до этого были «широко закрыты».
Свой последний фильм с Томом Крузом и Николь Кидман в главных ролях, он считал самым «кубриковским». Миром правят могучие тайные кланы. Об этом и снял. Что будет потом, в эпоху их дальнейшего правления, он, видимо, тоже знал, но снять не успел. И поручил продолжить всему мировому талантливому кинематографу. В лучших своих образцах он снова и снова цитирует Стэнли Кубрика. В том смысле, что, по его словам, «самый ужасающий факт о Вселенной не в том, что она враждебна, а в том, что она безразлична», а «бессмысленность жизни заставляет человека создавать собственные смыслы». Так что попробуем, не «заводя апельсин» и не попадая в кошмарные лабиринты «Сияния», кинуть в кого-нибудь кремовым тортом, как было это в отрезанном финале кубриковской трагикомической киноленты. О том, что только полный идиот может любить атомную бомбу.
Владимир Вестер
