Из автобиографии: «Детство и юность прожил в Рязани и Саратове. Отец (отчим. — Прим. В.В.) был военным, и многие мои воспоминания той поры связаны с жизнью и бытом военных городков и командирских общежитий». Страсть к литературе от матери. Она с детства любила поэзию, наизусть знала почти все стихи наших гениев — Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тютчева…
В 1930 году Симонов, окончив семь классов трудовой школы, пошёл учиться в фабрично-заводское училище металлистов, где приобрёл первую в жизни профессию: стал токарем по металлу. В 1935 году опубликовал первые стихи. В 1938-м поступил в Литературный институт.
Когда началась Великая Отечественная война, ушёл на фронт в качестве корреспондента газеты «Красная звезда». 12 января 1942 года на третьей полосе газеты «Правда» было опубликовано стихотворение «Жди меня».
Его по праву считают самым знаменитым стихотворением времён войны, а может, и всего советского периода истории страны. Симонов написал его летом 1941-го в Переделкино, на даче у Льва Кассиля, во время своего короткого отпуска. Печатать сперва не хотел: слишком личное «письмо с фронта», и адресат один — актриса Валентина Серова. В чём убежден был всю жизнь. Тем не менее читал друзьям. Они стихотворение переписывали, и оно быстро расходилось. Потом предложил редактору армейской газеты. Тот печатать отказался: нужно героическое, а тут сплошная лирика. А когда стихотворение опубликовали в «Правде», оно немедленно стало самым читаемым на фронте и в тылу.
Литературовед Мариэтта Чудакова так описывает этот эпизод из жизни Симонова: «Он прочёл в армейской газете редактору и потом вспоминал об этом. “Может, опубликуете?” — “Нет, опубликовать нельзя, нужно что-то героическое, а не интимно-лирическое”. Так же сказал редактор “Красной звезды”… В этом суть была советского времени, когда отдельная личность что-то брала на себя, и редактор “Правды” Поспелов решил напечатать, рассчитал что-то, и оно сразу стало популярным».
И пережило автора. Во время Афганской войны наши военные читали его, не зная, кто автор пронзительных строк. В израильской армии «Жди меня» переложили на музыку. Существует и такая легенда времен той, самой кошмарной, войны. Легенда с той стороны фронта. Немецкие солдаты, знавшие русский язык и читавшие «Правду», перевели стихотворение на немецкий и выдавали за сочинение какого-то их армейского лейтенанта, которой погиб от обморожения под Москвой, но успел послать последнюю весточку жене в небольшой город под Лейпцигом.
По свидетельству сына писателя, Алексея Симонова, самые трудные годы были с 1946-й по 1952-й, когда в стране развернулась борьба со всем, что так или иначе противоречило тоталитаризму и носило хотя бы намёк на космополитизм. Это был период «холодной войны» и, как следствие, «холодного творчества».
Самыми востребованными оказались идеологически актуальные произведения, отмеченные высокими государственными наградами именно за их идеологическую актуальность: пьесы "Русский вопрос" (1946. Государственная премия СССР, 1947); "Чужая тень" (1949. Государственная премия СССР, 1950); книга стихов "Друзья и враги" (1948. Государственная премия СССР, 1949).
В начале марта 1953 года на своей ближней даче от кровоизлияния в мозг скончался главный идеолог всех времен и народов. В стране начались перемены. Шестикратный лауреат Сталинской премии Константин Симонов вызвал гнев нового правителя СССР Н.С. Хрущёва своей декларацией, опубликованной в «Литературной газете». О том, что советская литература обязана воспеть «величайшего гения всех времён и народов Сталина» и нет у неё иной задачи. Позже о Сталине он скажет: «Велик, но страшен». И напишет воспоминания о том, как с ним встречался и о чем говорил.
Симонова сместили с поста главного редактора «Литературной газеты» и почти приговорили к забвению. Но не случилось: слишком крупной фигурой был ещё сравнительно молодой, талантливый и чрезвычайно работоспособный Константин Михайлович. Значительно раньше, ещё при «величайшем гении», причиной опалы, а то и более трагических последствий, могло стать само происхождение Симонова: он в двадцать втором поколении — прямой потомок Рюрика, основателя царской династии. Он о своём аристократическом происхождении знал, но ничего никому не рассказывал, и только из книги «Глазами человека моего поколения (Размышления о Сталине)», вышедшей уже после его смерти, стало известно, что его мать, Александра Леонидовна, родом из семьи князей Оболенских.
Начало романа с Валентиной Серовой датируется годом 1940-м. Валя Половикова (девичья фамилия) год была замужем за выдающимся лётчиком, героем гражданской войны в Испании, Анатолием Серовым. 11 мая 1939 года, в годовщину их свадьбы, Анатолий погиб во время испытания новой летающей машины. Осенью того же года молодой поэт и драматург Константин Симонов стал ходить на все спектакли Театра имени Ленинского комсомола, в которых была занята актриса, уже известная широкой публике по фильму «Девушка с характером».
24 июня 1941 года он ушёл на фронт, убеждённый, что никакой другой женщины для него не существует и, наверное, не будет существовать. Через год вышла его книга стихов «С тобой и без тебя» с посвящением «В.С.», очень личная и интимная, но понятная всем и каждому в каждой строке.
Прочитал книгу поэта и Сталин и об этой книге сказал: «Напечатать надо было в двух экземплярах: для него и для неё». Тем не менее тираж превосходил многие тысячи экземпляров, весь немедленно расходился, на фронте и в тылу стихи переписывали от руки, и, если бы Константин (Кирилл) Михайлович Симонов за всю свою жизнь написал одну только эту тонкую книгу, то и тогда бы остался навсегда одним из самых известных советских поэтов…
Поэт и актриса сыграли свадьбу в 1943 году. Несколько лет жили счастливо в огромной квартире на бывшей улице Горького в Москве, наполненной голосами многочисленных гостей, задушевными песнями и звоном бокалов. Он брал жену в поездки за границу, куда его, крупного общественного деятеля, отправляли наводить культурные мосты между страной мрачного тоталитаризма и бурно развивающегося послевоенного капитализма.
Однажды приехали в Париж не без специального задания, полученного в очень большом кабинете с очень большим портретом на стене и не очень маленьком чернильным прибором на столе. И, в рамках этого задания, состоялась в Париже известная встреча двух писателей: советского Симонова и белогвардейского Бунина. С тем чтобы путем уговоров и обещаний упросить Ивана Алексеевича вернуться в Россию из «опостылевшей ему эмиграции». И вроде Бунин согласился, вроде решил возвратиться. Но не уехал из Парижа в Москву. По одной из версий, Серова, уловив момент, ему на ухо шепнула: «Иван Алексеевич, ни в коем случае!» И Бунин в Россию возвращаться отказался, а предостережение Серовой, по счастью, не стало достоянием «литераторов в штатском». А то бы точно либо в лифте застрелили, либо устроили киноактрисе автокатастрофу с её любимым кабриолетом, который она сама и водила…
А потом Серова начала пить. От одиночества, от того, что почти не стало ролей, что красота её поблекла, что муж постоянно в каких-то разъездах, что маленькая дочка всё чаще живёт у бабушки, что любви такой, какой была прежде, давно уже нет, что грубый реализм происходящего сильнее её прежних романов… И Симонов ушёл от нее после пятнадцати лет совместной жизни, выразив свой уход в печальных стихах, в которых уже не было ни прежней силы, ни прежнего лиризма…
Он пережил её на четыре года. Все письма к ней сжёг, не пожелав сделать их достоянием не всегда адекватных потомков, любителей до того, чего никогда не было. Дочери объяснил: «Не хочу, чтобы после моей смерти чужие руки копались в этом... Прости меня, девочка, но то, что было у меня с твоей матерью, было самым большим счастьем в моей жизни... И самым большим горем...»
В период с 1958-го по 1978-й Симонов написал свою лучшую прозу — цикл повестей "Из записок Лопатина". Получил Ленинскую премию за трилогию о войне «Живые и мёртвые». Его очевидная заслуга и в том, что к читателю вернулись романы Ильфа и Петрова и вышел в свет хэмингуэевский шедевр «По ком звонит колокол». Он встал на защиту Лили Брик, исключённой «чиновниками от литературы» из описаний жизни Владимира Маяковского. А до этого, в 1956-м, коллективное письмо, подписанное главным редактором журнала «Новый мир» Константином Симоновым и товарищами, с обвинением романа «Доктор Живаго» в «неприкрытой антисоветчине»; а десятью годами раньше, в разгул ждановщины, далеко не последняя роль в «Деле Ахматовой и Зощенко»; а значительно позднее, в начале 70-х, подписал письмо «группы советских писателей» против А. Сахарова и А. Солженицына.
Иного Симонова знали современники в 60-е годы, в период «советского потепления». По его инициативе был опубликован полный перевод пьес Артура Миллера и Юджина О'Нила. Много сил он отдал «пробиванию» «неугодных спектаклей» в самых популярных театрах 1960-х – 1970-х годов: «Современнике» и Театре на Таганке. Известно и его участие в сложной творческой судьбе кинорежиссёра Алексея Германа, первая картина которого «Двадцать дней без войны» была поставлена по одной из повестей «Из записок Лопатина», и в судьбах многих других кинематографистов, художников, литераторов. В начале 70-х, уже при Брежневе, используя своё высокое партноменклатурное положение, добился издания в твердом переплете трех романов М.А.Булгакова, в том числе «Мастера и Маргариты» в последней прижизненной авторской редакции.
О нем говорили, что Симонов получает сотни писем, но нет ни одного, на которое он не отвечает. Оценивал он и «пробы пера» десятков начинающих авторов. Некоторые из них так и остались начинающими авторами, а другие, поддержанные знаменитейшим советским писателем, шли дальше, и проза их, стихи, военные мемуары достигали печатного станка и прилавки книжных магазинов. «Всё сделанное» — то же, что и «все пройденное». Десятки томов, хранящихся в ЦГАЛИ. Собрано в этих томах огромное общественное наследие, которому, что называется, «цены нет и быть не может». Бесценно все, что было, со всем черным, белым, иным сочетанием всевозможных оттенков в жизни этого крупного деятеля, со всеми его броскими и скрытыми противоречиями. И в этих собранных томах: «тысячи писем, записок, заявлений, ходатайств, просьб, рекомендаций, отзывов, разборов, советов, предисловий…»
В 1978 году К.М. Симонову оставалось жить всего лишь год. Острейшим чутьём большого художника он предвидел, что будет дальше, какие шумные дискуссии с множеством сломанных копий организуют потомки вокруг его жизни и творчества. Он написал: «Если о времени, когда ты не печатался или только начинал печататься, можешь рассказать только ты сам, то обо всём последующем в жизни писателя говорят главным образом его книги». Он навсегда остался человеком, жизнь и судьба которого «таит в себе многие не до конца раскрытые пласты смыслов».
Владимир Вестер
