Вячеслав Алексеевич Пьецух родился 18 ноября 1946 года в Москве.
Его отец был лётчиком-испытателем.
В 1970 году Вячеслав Пьецух окончил исторический факультет Московского государственного педагогического института им. В.И.Ленина, работал учителем истории (1970–83), радиожурналистом, слесарем. В начале девяностых — главный редактор журнала «Дружба народов».
Обложка книги В.Пьецуха «Деревенские дневники»
Литературным творчеством начал заниматься с 1973 года. Первая публикация — рассказ «Обманщик», — состоялась в журнале «Литературная учёба», № 5, 1978. Первая книга повестей и рассказов «Алфавит» вышла в Москве в 1983 году, в 1988 году был опубликован сборник рассказов «Весёлые времена». Рассказы, описывающие современные нравы, Пьецух объединил в циклы «Басни в прозе», «Я и прочее», «Чехов с нами», «Рассуждения о писателях». Самые известные из рассказов писателя — «Я и море», «Я и посторонние», «Центрально-Ермолаевская война», «Наш человек в футляре», «Горький Горький», «Вечный Виссарион» и др.
Обложка книги В.Пьецуха «Дурни и сумасшедшие»
Произведения Вячеслава Пьецуха печатались в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Знамя», «Октябрь», «Волга», «Столица» в альманахе «Конец века», в сборнике «Зеркала».
Обложка книги В.Пьецуха «Плагиат»
В.Пьецух – автор книг: «Новая московская философия» (1989), «Предсказание будущего» (1989), «Роммат» (1990), «Я и прочие» (1990), «Циклы» (1991), «Государственное Дитя» (1997), «Русские анекдоты» (2000), «Заколдованная страна» (2001), «Дурни и сумасшедшие. Неусвоенные уроки родной истории» (2006), «Деревенские дневники» (2007), «Догадки» (2008) и др. В 2011 году написана повесть «Исповедь дуралея» и опубликован сборник «Суть дела».
Вячеслав Алексеевич Пьецух
Основные темы прозы В.Пьецуха – загадка русского национального характера, осмысление русской истории с ее драматическими поворотами, духовно-нравственная жизнь современника. Так, в основе романа «Роммат» («Романтический материализм», 1989) лежит фантастический сюжет-гипотеза «альтернативной истории» России, которая стала бы явью, если бы восставшие декабристы победили. На этом сюжете автор строит свои размышления, прослеживая путь России от Сенатской площади к дальнейшему вхождению страны в мир западных демократий. В истории России для писателя кроется неразрешимая загадка, которую он пытается разгадать.
Обложка книги В.Пьецуха «Левая сторона»
Историософская концепция Пьецуха пессимистична: в сравнительно благополучном ХIХ веке он находит тот же хаос, ту же путаницу добра и зла. По мысли писателя, ХХ век принес только измельчание и культурное одичание, столкновение добра и зла превратил в обычную свару, в которой неизменно торжествует, определяя поведение и психологию персонажей, их низменный корыстный интерес.
В его прозе представлено значительное разнообразие социальных типов, в этом смысле он продолжает шукшинскую традицию с героями-«чудиками», одержимо изобретающими деревянный велосипед или выдумывающими собственную философию, а затем пытающимися жить в согласии с ней.
Пьецух показывает в характерах своих персонажей непредсказуемую смесь агрессивности и великодушия, злопамятности и самопожертвования, скопидомства, воровства и широты натуры, смирения и бунтарства, аскетизма и безудержного разгула — без всякой меры, иной раз без всякого смысла.
Обложка книги В.Пьецуха «Суть дела»
Писатель остро чувствует застывающие в клише живые понятия общественной и нравственной жизни, выявляет их абсурдность, сигнализирует об опасности новой мифологии.
Ирония, сатира, пародия, ремейк, интертекстуальность – характерные черты художественного мира В.Пьецуха.
Обложка книги В.Пьецуха «Низкий жанр»
Наиболее полно эстетика и поэтика художника выразилась в повести «Новая московская философия». Повествование в ней ведется от имени рассказчика, человека обстоятельного, неспешного. Он размышляет о соотношении жизни и литературы, о значении литературы в бытии русского человека. Его рассуждения являются камертоном для восприятия той парадоксальной реальности, которая строится в соответствии с литературными канонами, той действительности, которая развивается в рамках сюжета «Преступления и наказания» Ф.Достоевского. Эта реальность обыденна и абсурдна. «Скорее всего, литература есть, так сказать, корень из жизни, а то и сама жизнь, но только слегка сдвинутая по горизонтали, и, следовательно, нет решительно ничего удивительного в том, что у нас куда жизнь, туда и литература, а, с другой стороны, куда литература, туда и жизнь, что у нас не только по-жизненному пишут, но частью и по — письменному живут…» Рассказчик как будто посмеивается над особенностями русского характера, привыкшего в духе «примитивного» реализма воспринимать литературу как непосредственное отражение жизни и как руководство к действию. Поиронизировав по этому поводу, он тут же перекидывает мостик в реальность, предварительно заметив, что в жизни неоднократно повторяются сцены и эпизоды, описанные в литературе.
Обложка книги В.Пьецуха «Роммат»
Сам сюжет повести разворачивается в 1988 году в коммунальной квартире из двенадцати комнат в Москве. Он построен вокруг смерти старушки Пумпянской, бывшей владелицы всего дома, позже занимавшей маленькую темную комнатушку. Кому достанется эта комнатушка, и решают герои «демократическим путем в условиях гласности», как говорит графоман-доносчик.
Обложка книги В.Пьецуха «Догадки»
В повести постоянны пародийные аналогии с «Преступлением и наказанием» Ф.Достоевского. Причем пародируется не роман, а жизнь предстает как пародия, как сниженный, обытовленный вариант литературного произведения.
Обложка книги В.Пьецуха «Я и прочее»
Реминисценции, пропитанные иронией, становятся одним из приемов в повести В.Пьецуха. Образ старухи-ростовщицы перекликается с образом аккуратной старушки Александры Сергеевны Пумпянской. В тексте «Новой московской философии» возникают переклички сцен (поминки, устроенные Катериной Ивановной, — поминки Пумпянской), сравнение героев В.Пьецуха с героями Ф.Достоевского (Порфирием Петровичем, Мармеладовым). Даже появляется персонаж Петр Петрович Лужин.
В.Пьецух, повествуя о насквозь «литературной» реальности, все время как бы оглядывается на «реальную» литературу, он даже цитирует Достоевского в сцене поминок, говоря о санкт-петербургском и московском вариантах одной и той же истории.
