Если книги еще в детстве погрузили Астрид Анну Эмилию Линдгрен, урождённую Эрикссон, в волшебный мир сказки, то сама она в процессе дальнейшей жизни погрузила весь мир в волшебство произведений, ею сочиненных. А сочинила она, в общей сложности, 87 книг, переведенных на 70 языков и изданных в 100 странах. Уступает такое только Библии. Современный литературный сериал про Гарри Поттера не дотягивает. Произведения Агаты Кристи, говорят, на четвертом месте.
Впервые неяркий свет осеннего дня Астрид Анна Эмилия увидела 14 ноября 1907 года в шведском городке Виммерблю в южной провинции Смолланд, где теперь обширный парк имени ЕЁ, и живой Карлсон с настоящим пропеллером на спине перелетает с крышу на крышу, а Пеппи Длинныйчулок с косичками, загнутыми кверху, рассказывает детям, как надо правильно совершать всякие забавные, но безобидные выходки и шалости. И можно там же, если жарко, искупаться в фонтане и в любую погоду посетить дом Великана, где кухонная табуретка ростом со среднего взрослого, чашка не уступает размерами чугунному чану, а сантехнический унитаз такой величины, что пользоваться им способен только крупный великан не очень маленького роста.
Будущий автор своих будущих книг и, можно сказать, всего «фантастического великолепия» родилась в благополучной семье трудолюбивых шведских крестьян. Детство ее было звонким и счастливым, наполненном играми, сказками, хорошими людьми, непослушными детьми, домашними животными и замечательной природой, волшебство которой всю жизнь было самым любимым ее волшебством. Родители ее друг с другом познакомились, когда им исполнилось по 12 лет каждому. Через семнадцать лет они обвенчались в местной лютеранской церкви. Помимо Астрид, в семье родились ее старший брат Гуннар и две младшие сестры – Стина и Ингегерд. Счастливые родители четырех счастливых детей, всю жизнь любили друг друга и не скрывали эту откровенную сторону их жизни от соседей, хотя такая открытость в те давние времена считалась чуть ли не авангардной. Ханжество, дорогие друзья, порой присуще и спокойным шведам.
В биографических очерках «Мои выдумки» писательница о том времени не выдумала ничего. Все в них почти документально и предельно правдиво. Тогда в южной шведской провинции еще не было автомобилей, но были кабриолеты. А тем, где кабриолеты, там и лошади. А там, где лошади, там и телеги. Ничего не написано про кино, которого там, наверное, еще не было. О каких-либо самолетах тоже ничего не слышали, но уже знали, что где-то гудит паровоз и далеко за горизонтом простирается неведомая и бескрайняя земля под названием Россия… Вот в «Моих выдумках» она и описывает это невыдуманное время, а потом переносит и его, и открытость отношений между родителями в свою единственную, не обращенную к детям, книгу «Самуэль Август из Севедсторпа и Ханна из Хюльта», где природа не столько фон, а сколько один из героев, живущих здесь, там, везде и всегда по своим волшебным законам.
Много хороших и правдивых слов есть и про учебу в школе и про то, как в юном возрасте стала сочинять небольшие сказки, и о том, что за это сочинительство ее называли «Сельмой Лагерлёф из Виммерблю», что ею воспринималось как нечто слишком высокое. Талант человека, способного писать быстро и содержательно, позволил ей в возрасте шестнадцати лет стать журналистом местной газеты. Через два года она влюбилась и забеременела. Отец ребенка предложил ей сыграть свадьбу, но получил отказ, и Астрид из родного Виммерблю уехала в Стокгольм, а оттуда в Копенгаген. Сына Ларса, родившегося в 1926 году, она из-за отсутствия средств на его содержание, отдала приемным родителям, и только в 1931 году от них забрала, когда уже была замужем за молодым человеком по имени Стуре Линдгрен (1898—1952) и, соответственно, перестала быть Эрикссон.
Насколько сильным было ее желание стать хорошей домохозяйкой, мы не знаем, но, видимо, очень значительным. Она, когда забрала Ларса к себе, пробовала работать секретарем, однако служба эта отчего-то не задалась, и она решила, что полностью посвятит себя дому, семье, воспитанию Ларса и всему прочему, с этим связанному. В 1934 году родилась дочка Карин. И дочке Карин, однажды сильно простудившейся, Астрид стала рассказывать сказки, героиней которых оказалась будущая Пеппи Длинныйчулок, известная как «самая сильная девочка в мире» с веселым лицом и рыжими волосами.
В квартиру рядом с Васа-парком в Стокгольме семья переехала в 1941 году, и прожила Астрид Линдгрен в этой квартире всю жизнь, хотя на свои огромные гонорары, достигшие уже в 60-е годы десятки миллионов шведских крон, могла купить не один загородный дом и даже, наверное, какой-нибудь небольшой остров со всей его неповторимой природой. Но небольшая квартира вблизи Васа-парка оказалось, как говорится, «всего роднее», а тем более что в ней еще предстояло сочинить все самое лучшее, что она за жизнь сочинила.
«Пеппи Длинныйчулок» она полностью написала в 1944 году, перенеся на бумагу устные сказки, рассказанные простудившейся дочке. Вышло, как она сама вспоминала, «почти отлично». С той лишь оговоркой, что сочинение далеко выходило за пределы традиционной педагогики, основанной на беспрекословном подчинении детей взрослым, без проявления какой-либо детской самостоятельности в делах и мыслях. А у нее получилась озорная девочка с собственным внутренним миром, острым чувством собственного достоинства и твердым желание отстаивать свои права. Куда это такое годится? И обрушились на начинающую женщину-писательницу многие педагогические авторитеты и не менее авторитетные писатели. Они стали ее ругать и требовать, чтобы прекратила свои эти «странные сочинения». Она, естественно, не прекратила, продолжила сочинять, и потом вспоминала, что была Пеппи поначалу одним издательством отвергнута, затем другим издательством принята и через несколько лет стала не только шведским, но и всеевропейским достоянием, а после всеамериканским. И нашим: у нас первый раз «Пеппи Длинныйчулок» издали в том же году, когда война кончилась: в 1945-м. Всего же о выходках, озорстве и приключениях веселой и волшебной Пеппи Астрид Линдгрен, уверявшая, что она и ее героиня почти идентичны («я пилюлю проглочу, старой стать я не хочу»), написала трилогию. А если взять все ее творчество с 1944 по 1950 годы, то за этот период были ею, помимо историй про рыжеволосую в разноцветных чулках, написаны две повести, три книжки специально для девочек, один детектив, сборники сказок, песен, несколько пьес и две книжки-картинки. Вот такое творческое разнообразие, взлетевшее на крышу к Карлсону в 1955 году.
Именно в этом году к Малышу прилетел «в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил», заговоривший в 1968 году по-русски в нашем мультфильме по мотивам первой части трилогии «Малыш и Карлсон» и в том же году сыгранный Спартаком Мишулиным в спектакле Театра сатиры на площади Маяковского. Тут надо сказать кое-что «умное и уточняющее». Много было уже такого сказано, но по-прежнему неизменно то, что когда бы ни появлялся этот «упитанный мужчина» с пропеллером на спине, он всякий раз появляется в минуты одиночества Малыша. Варенье, правда, куда-то пропадает, но ведь друзей надо от любой болезни вареньем спасать, и Малыш всю ответственность за здоровье нового летающего товарища берет на себя и готов отвечать за пропажу ягод вареных с сахаром. Примерно о том же и в аннотации к первой части рисованного кино, но с акцентом на поведение мужчины с пропеллером: «Шалости обернулись сорванной люстрой и полным разгромом в комнате. Карлсон заметил, что это все пустяки. Но когда в дверь постучали родители, его как ветром сдуло. Как не оправдывался Малыш, но его рассказам о Карлсоне никто не верил…» А он искренне верил, что Карлсон способен вместо одной упавшей и разбившейся принести 10 тысяч люстр. И только, отправившись к нему в гости, он может оставить родителям записку: "Я навирху у Карлсона который жевет на крыши". И почти совсем его потерять в собственный "День Варенья" и обрести опять в следующей серии...
Неверие в то, что "лучшим средством против воров может быть только летающее приведение", вполне объяснимо с точки зрения человека, не очень обремененного своими воспоминаниями о неких необъяснимых событиях собственного детства. И дело тут в том, что небольшого роста упитанного мужчину в полном расцвете сил, перемещающегося по воздуху с помощью пропеллера на спине и дом которого находится на крыше, никто, кроме Малыша, встретить нигде не мог, и это только воображение печального и одинокого мальчика, у которого нет даже собаки, дало такие ошеломляющие результаты.
Само же творчество Астрид Лидгрен дало результаты более чем ошеломляющие. По той причине, что еще в детстве ожил в ней талант ироничного сказочника. И потом в течение многих лет, по мере совершенства таланта, она впала в «знаменитую писательскую одержимость» и не могла дождаться утра, когда снова сядет писать в той же квартире вблизи Васа-парка. Создан был ею некий «волшебный ключ» в громадном количестве вариантов. Тот самый ключ, открывающий душу ребенка в мир воображения, фантазии и тех событий, которых никогда не бывает, но они всегда есть.
Что к этому добавить? Что еще сказать об одном из самых великих, самых признанных и самых издаваемых писателей-сказочников всех времен и народов?
Да, собственно, ничего и не скажешь. Кроме известной ее общественной деятельности и полного отрицания какого-либо насилия по отношению к человеку: ребенку или взрослому. Кроме ее твердой антивоенной позиции. Кроме убеждения, что всех надо защищать от всего мрачного беззакония этого мира. И по всей совокупности этой ее непреклонной позиции, за все, что она говорила, о чем писала, собирались дать ей Нобелевскую премию мира, но отчего-то не дали, посчитав в тот год, что лучше вручить ее какому-то китайцу. И кроме нашего желания в собственное детство вернуться и, по возможности, как можно дольше оттуда не уходить. Иногда у кого-нибудь из нас получается не без помощи пропеллера на спине…
Владимир Вестер
