Она родилась девяносто один год назад, в девять часов тридцать минут по местному времени в городской больнице Лос-Анджелеса. Звали ее от рождения Нормой Джин Бейкер Мортинсон. От природы были у нее волосы темные, а не светлые, как впоследствии на киноэкране и многочисленных фотографиях в цветных иллюстрированных журналах и настенных календарях.
В двенадцать лет она была уже настолько привлекательна, что почти каждый водитель, увидев ее на улице, предлагал ей с ним немножко покататься на его автомобиле. Своего папу она не видела никогда. Она в этой роли представляла актера Кларка Гейбла. Он папой ее никогда не был, но был предметом любовных мечтаний с тех пор, как она впервые увидела его в кинокартине «Унесенные ветром». Мама ее, Глэдис Монро Бейкер, работала монтажницей на кинофабрике. Дочь свою она любила, но еще больше любила выпить. До психоза. Поэтому то и дело попадала в психиатрическую лечебницу. Тогда Мэрилин брали к себе ее тетки, или американское государство проявляло заботу о ребенке. Она, по ее словам, сменила 11 семей, и оказалась в конце концов с детском доме.
Ее недолюбили в детстве, и это сказалось на всей ее жизни. Она не знала, что ее ожидает; не понимала, каков будет ее собственный путь среди реклам, машин и прохожих, но в душу ее проник волшебный луч, выпущенный в конце XIX века из допотопного аппарата братьев Люмьер.
В тридцатые годы ХХ века аппарат значительно усовершенствовали. Она просиживала в кинотеатре, по ее признанию, «целыми днями, а иногда даже до ночи – маленький ребенок в полном одиночестве перед таким огромным экраном… Я была в полном восторге. Я не пропускала ни одной мелочи из того, что делалось в фильме, не оставляя себе ничегошеньки (из денег) даже на поп-корн». Потом, когда стала старше, перед зеркалом старательно подражала Грете Гарбо, Марлен Дитрих, Вивьен Ли, осваивая искусство изображения женских судеб и характеров. Она и в макияже была самоучкой, научившись наносить его так, чтобы он казался почти незаметным. В 20 лет она весила 62 килограмма, считала себя очень толстой и путем изматывающих физических упражнений серьезно сбавила вес. Гибкостью тела она обладала потрясающей, замечательно танцевала и пела. До 14 лет Мэрилин заикалась, ни одного слова не могла произнести быстро и сразу, но, упорно занимаясь по несколько часов в день, самостоятельно избавилась от этого жестокого недостатка.
В 1949 году она уже снималась в кино, фотографировалась для журналов и настенных календарей, но за всё это платили мало, и она очень нуждалась в деньгах. Чтобы хоть немного заработать, согласилась позировать фотографу без верхней одежды и нижнего белья. Позировала голой два часа и, заработав 50 долларов, заплатила ими за съемное жилье.
В 1953 году в своем первом номере это цветное фото опубликовал Playboy, знаменитый журнал для мужской части населения. На студии, где работала Мэрилин, стало известно, что нет теперь такой бензозаправки во всей Америке, где бы не было этой фотографии. Разразился страшный скандал. На пресс-конференции актриса с достоинством отвечала на каверзные вопросы журналистов, имеющих свойство оттаптываться на всем, что хотя бы издали напоминает сенсацию. На той же пресс-конференции один из журналистов спросил: «Правду ли говорят, что вы молча согласились позировать обнаженной?». Она мгновенно среагировала: «Почему же молча? Играло радио!».
Известно, в какие она ходила рестораны, на каких ездила автомобилях, какие носила туфли и платья, в каких лежала больницах, на каких курортах отдыхала, но неизвестно, сколько она выпила цветных таблеток в ту трагическую ночь в августе 1962 года. Есть множество предположений на этот счет. Есть и такая версия, что незадолго до трагедии Джон Кеннеди, президент США и недоказанный любовник Мэрилин, посвятил ее в государственные тайны, связанные то ли с Фиделем Кастро, то ли холодной войной с Советским Союзом. Она никому эти тайны не выдавала, однако с какой-то странной интонацией на дне рождения Кеннеди спела: «С днем рождения, господин президент». Политика на том памятном торжестве была, видимо, ни при чем. Была, наверное, очень при чем невозможность любовной связи с выдающимся американским Джоном, для которого главной женщиной была его Жаклин.
Она была способна на удивительные по своей неожиданности поступки. Как-то раз на две недели исчезла со съемочной площадки, чтобы со своими русским знакомым погулять по набережным Москвы, полюбоваться из окна апартаментов в гостинице «Националь» на Кремль, на троллейбусы, на куда-то спешащих прохожих. По возвращении из Москвы поступило предложение сыграть роль Грушеньки в кинокартине «Братья Карамазовы». Замысел этот не осуществился в связи с глубоким непониманием американцами литературного творчества Ф.М.Достоевского и возможным участием в этом проекте тайных представителей КГБ.
Неожиданное появление ее подруги в разгар первой брачной ночи с бейсболистом Джо Ди Маджио также можно отнести к событиям неожиданным. Незадолго до свадьбы она сказала Джо: «Я стала принадлежать нации. Зачем тебе жениться на памятнике?» Джо на этот вопрос ответил еще более настойчивым предложением руки и сердца, не догадываясь, что их брак продлится всего 153 дня.
Это был самый короткий в ее жизни брачный союз. Она в 1955 году развелась с Джо Ди Маджио, ревновавшим ее к ее звездной карьере, но осталась для него на всю жизнь самой желанной. А когда в августе 1962 года Мэрилин скончалась при загадочных обстоятельствах (убийство или самоубийство?), бывший кумир американского бейсбола установил на ее могиле на Вестлуцком кладбище мраморное надгробие, и долгие годы в день ее рождения и в годовщину их свадьбы надгробие утопало в розах, тюльпанах, садовых ромашках, гиацинтах.
Одним из первых ее фильмов был мюзикл «Леди из хора» (1948). Романтическая лента не об искусстве петь хором, а о любви юной принцессы бурлеска, выступавшей в искрометном шоу. Восходящая звезда по ходу музыкального представления приобрела такую фантастическую популярность и настолько прочно завоевывала сердца зрителей, что их еле-еле выгнали из зрительного зала. После премьеры более позднего фильма «Автобусная остановка» (1956) критики почти единодушно признали: «Миф о том, что Мэрилин Монро актриса только развлекательного жанра развеян раз и навсегда». В журнале «The Times» выразились откровенней: «Монро – талантливая комедийная актриса. Создав идеальный портрет, она показывала высокую степень чувствительности и даже нечто большее».
У нас в годы торжества советской власти на широкий экран вышел всего один фильм с ее участием: кинокомедия «В джазе только девушки» («Некоторые любят погорячее»), снятая в 1959 году режиссером Билли Уайлдером. В комедийно-музыкально-гангстерской ленте, в которой, помимо музыки и стрельбы, утверждается, что «джентльмены – тоже люди», советскому зрителю довелось увидеть уже очень опытную Мэрилин Монро в роли немного наивной певицы разъездного женского джаза. Она мечтала выйти замуж за миллионера, но влюбилась в простого саксофониста. Картина с первых часов показа завоевала сердца и души наших зрителей. Они полюбили талантливых американцев, под музыку сбежавших от гангстеров на небольшой моторной лодке. Заканчивается эта головокружительная кинокартина репликой: «Я, вообще-то, мужчина», и комментарием: «У каждого свои недостатки». Шедевр, снятый пятьдесят восемь лет назад, и в наши кризисные дни всегда готов к просмотру лицами обоего пола всех поколений.
Десятки лет к просмотру готовы все фильмы с участием в них Мэрилин Монро (с поправкой на время и постоянно трансформирующиеся вкусы публики), все ее фотографии и все документальные и художественные ленты о ней. Готовы к прочтению и тысячи книг об этой женщине, для которой «грация была превыше всего». Немыслимо растиражирован и тот классический кадр из кинокартины «Зуд седьмого года» (1955), когда воздух из вентиляционного люка раздувает широкий подол ее белого платья. Утверждают, что именно из-за этого кадра Джо Ди Маджио подал на развод: не хотел, чтобы нижнее белье его жены видела широкая зрительская аудитория.
Раздутыми домыслами о ней она тоже известна. Вплоть до случаев реинкарнации или внезапного появления каких-то внебрачных детей в качестве наследников всего ее личного состояния. И, конечно, увенчана ее жизнь целой плеядой любовников, да еще каких. Среди самых знаменитых не один только Джон Кеннеди, который, скорее всего, никогда ее любовником не был, а еще и брат его Роберт, который, вероятней всего, также ее любовником никогда не был. А француз Ив Монтан ее любовником был, а также гений эстрады Фрэнк Синатра, столетие которого в прошлом году отметило все небеспамятное человечество.
Ее прижизненным партнером был и американский писатель Артур Миллер, человек высокий, худощавый, талантливый и в очках. Он стал ее третьим и последним мужем, о чем мир узнал после их скромной свадьбы, сыгранной по еврейским канонам. Через пять лет весьма прерывистой совместной жизни Артур Миллер, которого Мэрилин так любила, что, по ее словам, «жить без него не могла», с ней развелся. Их брак распадался, скорее всего, не один день, однако совсем прекратился через несколько месяцев после того, как американский драматург увидел в журнале фотографию, на которой Мэрилин слилась в страстном поцелуе с Ив Монтаном, партнером на съемках кинокартины «Давай займемся любовь» (1960)…
В ее дневнике, который она вела 20 лет, нет ни слова о том, что знает каждый ее поклонник: в зените славы рост Мэрилин был 165 сантиметров, объем груди - 96, талии - 57, бедер 96 сантиметров, вес - 53,5 килограмма. Нет ничего о еде, к которой она относилась равнодушно, презирая всевозможные рестораны, где массовая гламурная объедаловка превыше всего. Нет в этих дневниковых записях и об одежде, к которой она предъявляла особые требования, добиваясь изящества и простоты всего, что на себя надевала. Но есть про Бруклинский мост, с которого она не собиралась бросаться, предполагая, что для этого вполне сгодится какой-нибудь другой мост, не такой высокий и не такой знаменитый… На одной из страниц своего дневника она написала: «1000 долларов за публичный поцелуй, 50 центов за душу».
Владимир Вестер
