Новая, пятая книга Славы Сергеева почти полностью состоит из произведений последних 4-5 лет. Эту прозу условно можно разделить на две части: повести и рассказы о последствиях сталинизма в современной российской реальности, говорящие о том, что эта общественная трагедия и ее причины еще далеко не изжиты, более того, ее последствиями затронута даже молодежь; и – повести и рассказы о поисках Бога, пути к Нему сегодняшних людей, наших современников. 
Блестящие наблюдения, точные, часто нелицеприятные оценки, убийственные характеристики... Лица, которые упомянул и прославил зоркий автор этой сенсационной книги, — люди отнюдь не одного круга. Это — иногда случайные знакомые, иногда друзья и коллеги. Но все в одном плавильном котле, в каше будней ушедшего времени. С разными амбициями, положениями, репутациями и без таковых, чаще близкие мирам театра и литературы, знаменитые и не знаменитые, честные и мошенники, таланты и бездарности, выскочки и приспособленцы, лентяи и труженики. Все они слиплись меж собой благодаря прицельному глазу драматурга, который в каждом видел потенциального персонажа некой большой ненаписанной пьесы под условным названием "Совок"...
Фаина Раневская, Рина Зеленая, Татьяна Пельтцер. Три героини этой книги, и каждая – великая «женщина-театр». И на сцене, и на съемочной площадке, и в жизни. Театр этот поднял свой магический занавес в их детстве, продолжился в юности, а затем с массой сложностей и, казалось бы, непреодолимых препятствий достиг вершин в зрелом возрасте, поближе к концу ХХ века. И то ли все это, то ли еще что-то, нам неведомое, называла Финна Георгиевна Раневская «судьба-шлюха». Отзыв смешной, ироничный, горький, трагикомический. Так до сих пор и не разгадано, что имела в виду гениальная актриса и философ. Наверное, то, что эта самая судьба «переспать может с каждым», но никогда не раскроет тайны, зачем она это сделала. Интрига, таким образом, сохраняется. От первой страницы до последней.
Книга известного советского киносценариста, поэта и прозаика Геннадия Шпаликова. Воспоминания, стихи, сценарии фильмов: "Трамвай в другие города", "Звезда на пряжке", "Я шагаю по Москве", "Я родом из детства". Любовная лирика, фотографии из личного архива. 
Валентин Гафт – кто он?! Актёр, ставший поэтом, или рефлексирующий поэт, скрывшийся за маской актёра? Думаю, однозначного ответа на этот вопрос нет, ибо нет больших антиподов, чем поэт и актёр: актёр обязан перевоплощаться, подчас скрывая свою индивидуальность, а поэт, чем самобытней, тем значительней.
Таким образом, в ночь с четверга на пятницу следовало ожидать не вожделенную конституцию и не весомую прибавку к заработной плате, а лютый голод 903-го года, несчастную японскую войну, с которой мы осрамились перед всем честным миром, бессмысленное кровопролитие на московских стогнах, явление Григория Распутина народу, Первую глобальную бойню, когда нашу хваленую гвардию шутя выставили из Восточной Пруссии, а флот заперли в северо-восточном углу Балтийской лужи, Февральские безобразия под председательством клоуна Керенского, наконец, Октябрьский переворот. Этот повлек за собой откровенную тиранию, людоедскую практику Иосифа I Джугашвили, небывалую Отечественную войну, которая привела к безвременной кончине русского рода-племени, и злостную вылазку физиков, выдумавших атомное оружие, а также реставрацию капиталистического способа производства, и разгул бандитизма, прежде небывалого на Руси. 
Именно: настоящая литература тем отличается от газетной передовицы, что она не провоцирует вопрос "зачем это написано?" В настоящем случае отвечаю, положа руку на сердце: ни зачем.
Автор этой книги, замечательный прозаик Вячеслав Пьецух, определил ее содержание: «Нигде в мире не существует анекдота в нашей транскрипции этого понятия, поскольку (так надо полагать) и жанр-то, в сущности, сказочный, и Россия сказочная субстанция, как у философов "вещь в себе". Ведь у нас даже форменная трагедия вроде древнегреческой "Федры" может преобразиться в потешный фарс, замешанный на крови. Вон у Антона Павловича Чехова три сестры мечтают увидеть "небо в алмазах" - разумеется, и колбаса не успела подорожать, как большевики устроили "небо в алмазах" этим отпетым романтикам, этим несгибаемым идеалистам, которыми так богата наша сказочная страна».
Вниманию читателей представляем самое полное на сегодняшний день собрание сочинений Вячеслава Пьецуха за период с 1983 по 2009 гг. Бесспорно: литературное творчество Вячеслава Пьецуха десятью томами не ограничится. Новое, ироничное, смелое и парадоксальное слово – за человеком, у которого в Москве "крыша над головой и замечательные друзья, и отважные издатели, и домик в деревне". 
Борис Рыжий (1974–2001). Его называют «поэтом рубежа эпох», певцом «лихих 90-х» и даже «последним поэтом империи». Годы, прошедшие после его гибели, принесли ему небывалые для нашего непоэтического времени известность и признание. Строки его стихотворений разошлись цитатами и афоризмами по блогам и ЖЖ, десятки его стихов положены на музыку, о нем снимают фильмы, в театре «Мастерская Петра Фоменко» идет культовый спектакль «Рыжий». Сборник «Здесь трудно жить, когда ты безоружен» представляет избранные произведения автора. Адресован широкому кругу читателей.
